I wanna see you be brave
Шрифт:
Я еле сдерживаюсь, чтобы не плюнуть ей в лицо.
Тобиас останавливается за мной. Один из лихачей связывает его руки впереди. Маркус продолжает держать его на прицеле даже тогда, когда подходит к Джанин.
— Всё готово, — произносит Маркус.
Джанин подхватывает планшет в руки, что-то быстро на нём набирает и одним резким движением разворачивается на стуле к компьютерам. На каждом большом экране появляется одна и та же картинка: люди в цветных одеждах стоят спинами к пропасти, на конце которой шумит река, а люди в чёрном целятся в них из своих автоматов
Крик застревает в моём горле.
— Нет, пожалуйста! — прошу я.
Вернувшаяся боль царапает бок, заставляя успокоиться. Я хватаюсь за край стола с такой силой, что белеют пальцы.
— Не будь дурой, Джессика, — Джанин смотрит на меня вполоборота. — Мятежники должны быть наказаны.
— Вы первая начали эту революцию, — произносит Четыре.
Никогда не слышала столько злости в его голосе.
— Сын, — у Маркуса слишком приятный голос для такого мерзкого человека. — Ты должен быть благодарен.
— Пошёл к черту, — выплёвывает Четыре.
Джанин сидит спиной, но по её дёрнувшимся плечам я понимаю, что она ухмыляется. Женщина что-то нажимает на планшета и после звукового сигнала произносит:
— Открыть огонь.
Ждать больше нет времени. Я оборачиваюсь на Четыре. Он опускает глаза на меня и еле заметно дёргает бровью. Скольжу ладонью по ране на боку, перехватывают пистолет, вытаскиваю его из-за пояса и, не раздумывая, стреляю в планшет в руках Джанин.
— Стоять! — кричу громко, словно женщина собирается бежать.
В планшете зияет огромная дыра от пули. Джанин медленно поворачивается ко мне, её глаза широко распахнуты, а лицо перекошено от неожиданности. Со всех сторон раздаются звуки затворов снимаемых с предохранителей пистолетов.
— Что ты себе позволяешь, — шипит Джанин и совершает свою главную ошибку — выхватывает у Маркуса пистолет.
Я снова стреляю, но теперь попадаю ей в предплечье. Джанин вскрикивает и роняет пистолет на пол, Тобиас тут же подбирает его.
— Следующая пуля попадёт в голову, — сквозь зубы цежу я.
Джанин, скуля, косится на свою охрану.
— Только попробуй!
Джанин поджимает губы. Четыре берёт со стола нож для бумаги и разрезает пластиковые наручники. Затем перехватывает пистолет и берёт под прицел своего отца.
— Отменяйте приказ, — холодным тоном произносит Четыре. — Живо!
Ни Джанин, ни Маркус не дёргаются. Я смотрю мимо них на экраны компьютеров. Лихачи открывают огонь.
Несмотря на дикую боль в носу и боку, я с удивительной быстротой подлетаю к Джанин и бою её кулаком в лицо.
— ОТМЕНЯЙ ПРИКАЗ!!!
Кровь из носа Джанин хлещет двумя струйками, портит её синее платье и аристократичный белый цвет кожи. Я хватаю её за волосы и подвожу ближе к компьютеру. Она нажимает несколько кнопок на сенсорном экране и говорит дрожащим голосом:
— Хватит…
Лихачи на экране опускают оружие. Я вижу несколько лежащих навзничь тел людей в цветных одеждах; некоторые из них свешиваются в пропасть.
— Как отменить действие сыворотки? — Джанин показательно молчит. — Я вырежу тебе язык ножом для бумаги, если ты не скажешь, — угрожающе произношу я.
Тогда в разговор вступает Маркус:
— Нужно ввести код на приборной панели, он активирует нейтрализующую сыворотку — распылитель, которой находится на каждом уровне Ямы.
Маркус всегда был трусом — я уверена в этом, несмотря на то, что знаю его лишь со слов Тобиаса.
— Какой код? — спрашивает Тобиас.
— Сорок. Сто семьдесят один. Девятнадцать.
Я выпускаю Джанин из своей, казалось бы, мёртвой хватки, нахожу глазами панель и трясущимися руками ввожу нужные цифры. На экране выскакивает предупреждение «Подтвердите активацию».
— Нужно, чтобы Джанин сказала. Это датчик голоса, — Маркус с лёгкостью выдаёт все секреты своего союзника. Видимо, рассчитывает на милость с нашей стороны.
Я снова хватаю Джанин за когда-то идеальный хвост и в плотную прислоняю её лицо к экрану.
— Говори.
Джанин издаёт то ли стон, то ли всхлип. Я пинаю её ногой по коленке.
— ГОВОРИ!
— Подтверждаю, — наконец произносит женщина.
На компьютере высвечивается «Программа активации подтверждена». Я тут же обращаю взгляд на экран, демонстрирующий ситуацию за стенами штаб-квартиры. Вижу, как люди оглядываются по сторонам, а затем со всех сторон появляется бесцветный дым, больше похожий на утренний туман после дождя. Среди выживших нет отца и Стайлза, и ярость накатывает на меня с новой силой. Я перехватываю пистолет за ствол и бью Джанин рукояткой по лицу. Снова. И Снова. Бью до тех пор, пока её глаза не заплывают кровью, а нос не опухает так, что женщина больше не может им дышать, и ей приходится открыть рот, чтобы сделать вдох. Тогда я кидаю её на пол, оборачиваюсь на Четыре и только теперь замечаю, что и нашу комнату заполнила лёгкая дымка. Лихачи, ждущие приказа Джанин у стен, сначала замедленно моргают, а затем откидывают от себя автоматы, словно те ядовиты, и смотрят на всё вокруг широко открытыми глазами.
Я опускаю руку с пистолетом и гляжу на Джанин сверху вниз — кажется, она потеряла сознание. Тобиас с приставленным к затылку Маркуса пистолетом обеспокоенно смотрит на меня.
— Ты продержишься ещё немного? — спрашивает он.
Я киваю несколько раз подряд. Прошу женщину в чёрном, только что отошедшую от сыворотки, связать Джанин руки за спиной, отдаю мужчине (при близком рассмотрении я узнаю его — это отец Эллисон, оружейник Крис Арджент), свой пистолет и наказываю следить за тем, чтобы она даже не думала сбежать. Смотрю на дверь, ведущую прочь из комнаты. Мне нужно идти, нужно убедиться, что с папой и Стайлзом всё в порядке.
Я делаю шаг. Затем второй. Острая боль пронзает бок с такой силой, что перед глазами всё сначала плывёт, а потом темнеет.
И эта темнота сгущается с каждой секундой. А после неё — пустота.
Я резко открываю глаза и пытаюсь сесть, но чьи-то сильные руки тут же вцепляются в меня, пытаясь вернуть обратно в горизонтальное положение.
— Ты с ума сошла? Только шов наложили!
Когда зрение наконец фокусируется на лице человека, я узнаю в нём Дерека. Тут же расслабляюсь. Дерек откидывает меня обратно на подушку и проводит ладонью по моим волосам. Я морщусь.