И зайцем к звёздам

Кроу Лена

Пират не выглядел страдающим от одиночества. Он крепко спал. И делал это, свернувшись калачиком в центре разобранной постели Дамира, вероятно, решив не возвращаться в обувную коробку, рядом с которой напрудил лужу.

Ругаясь сквозь зубы, Дамир убрался, покормил котёнка, сделал ему все необходимые инъекции, промыл гноящиеся глаза и заложил в них мазь… Когда он закончил, устали оба. А нужно было ещё сбегать за лотком и наполнителем (раз уж паршивец изобразил способность к передвижению и нежелание гадить под себя), по пути

выкинуть мусор, потом принять душ, быстренько оформить свои новые соображения по поводу диплома в более-менее связную идею и хоть немного расписать её на бумаге…

– А… вот у нас Дамир Тахирович сейчас вами займётся, – улыбнулась, хищно сверкнув клыками, Сенотова, когда Дамир, на ходу натягивая халат, заскочил в кабинет.

На полу, грустно глядя на хозяйку – молоденькую девушку с заплаканным лицом, лежал лабрадор и едва заметно приветственно постукивал хвостом по напольной плитке.

Дамир быстро посмотрел на часы. Пять минут седьмого. Он виновато улыбнулся Сенотовой.

– Займитесь пациентом, Дамир Тахирович, – отмахнулась она и сунула ему листок с результатом анализов.

Дамир глянул в бумажку. Бабезиоз. Псу девять лет.

Он опустил глаза. Девушка, присев на корточки, осторожно, будто боясь причинить боль, гладила пса по лобастой голове и тихонечко всхлипывала.

Ладно. Поговорить с Сенотовой он всегда успеет, сейчас главное – спасти собаку.

– Давай-ка взвесим тебя, – он снова посмотрел в листок, – Варежка?

Девушка шмыгнула носом и кивнула:

– У него очень длинное имя. Первое Вариженталь. А я Варежкой звала… Он был маленьким и пухлявым, – у неё задрожали губы, по щекам быстро потекли крупные горошины слёз: – Пожалуйста. Спасите его…

Дамир покосился на остановившуюся у двери Сенотову. Та с сомнением качнула головой, слегка вздохнула и вышла. На шесть у неё сегодня была назначена операция. Остеосинтез бедренной кости у кота. Дамир вчера надеялся, что сможет ассистировать, а в итоге опоздал на целых пять минут… и её задержал на приёме.

Потом. Самобичевание потом. Сейчас – пёс.

– Спасём, – твёрдо ответил он девушке, поднял старичка-лабрадора на руки и переложил на весы. – Тридцать восемь. Здоровяк! Давай-ка на стол, Варежка. Там нам будет удобнее…

Закончили они с Варежкой за двадцать минут до ухода Наташи – дневной дежурной по стационару. Сенотова в операционной уже накладывала швы и обрабатывала места вывода внешних спиц фиксирующего аппарата.

– С ним всё будет хорошо? – тихо спросила хозяйка Варежки, когда Дамир наконец снял его со стола.

– Вы далеко живёте? – вместо ответа поинтересовался Дамир.

– В двух кварталах отсюда.

Он сунул ей визитку с номером клиники и написанным от руки собственным мобильником.

– Если что – звоните. Я тут всю ночь. Но, думаю, всё будет хорошо. Он у вас сильный, и хватились вы сразу.

Девушка

вымученно улыбнулась и повела пса к выходу, а Дамир, проводив их взглядом и молча пожелав Варежке поправиться, рванул в стационар принимать смену.

С Сенотовой он так и не поговорил тем вечером. Только и успел, что отдать пять листов бумаги с переработанным планом практического раздела и кратким разъяснением вставок и изменений.

– Посмотрите, пожалуйста, Оксана Владимировна. Мне кажется, было бы интересно…

Она забрала у него бумаги, быстро листнула и кивнула:

– Из-за этого опоздал?

Он покаянно склонил голову. Сенотова отвесила ему ласковый подзатыльник и подхватила сумочку.

– Посмотрю. Всё, я побежала, муж ждёт.

Дамир с улыбкой следил в окно, как она – довольно крупная дама сорока трёх лет – легко запрыгнула в высокий «Ленд-Крузер» и радостно обняла молодого мужа.

А едва машина отъехала, и Дамир, отойдя от окна, направился в стационар проверить, как там его подопечные… в приёмной звякнул колокольчик и следом по всей клинике разнёсся звонкий голосок Тимки Ерохина:

– Дамиром, мы в гости пришли!

Глава 2

Арина и Тимка прибегали каждое его дежурство. Он поил их чаем, показывал животных в стационаре, рассказывал про Пирата, который уже через неделю выглядел совершенно здоровым (только тощим и одноглазым)… А ещё они много, очень много разговаривали обо всём на свете.

– А ему больно? – Тимка, сведя тёмные бровки к переносице, сосредоточенно наблюдал, как Дамир промывает вскрывшуюся свищом гнойную полость на лапе у пса Рыжего.

Локтевая кость этой лапы была собрана золотыми руками Сенотовой из нескольких осколков, но вот уже второй месяц те не желали срастаться обратно в одно целое, а недавно и вовсе начали выдавать признаки остеомиелита.

– Думаешь, он сидел бы так спокойно, если бы ему было больно? – улыбнулся Дамир. – Нет, ему наоборот становится легче.

Аринка морщила нос и стояла поодаль, тем не менее с любопытством заглядывая через плечо брата.

– Он поправится? – спросила она.

– А куда он денется? – хмыкнул Дамир. – От нас ещё никто больным не уходил, да ведь?

– Да! – воинственно воскликнул Тимка.

От его вопля даже довольно старый, а потому крайне спокойный Рыжий испуганно вздрогнул и попытался отдёрнуть лапу.

– Т-с-с… – Дамир придержал его и строго посмотрел на мальчишку. – Не пугай пациента, Тимофей Андреевич.

– Ой, – Тимка стушевался и успокаивающе погладил Рыжего по голове. – Прости.

Пёс тут же примирительно лизнул его в ладонь. Дамир улыбнулся и продолжил процедуру.

Ребята ему нравились и совсем не мешались. Арина была рассудительной и не по возрасту серьёзной. Тимофей – отчаянно смелым сорванцом с очень добрым сердечком.