И жизнь моя – вечная игра
Шрифт:
– Ты чо, жить не хочешь? – спросил лобастый.
– Не хочет, – ответил за него щекастый. – Он думает, что умрет быстро. А нет, умирать он будет, как Мотя... Пыж, в натуре, клещи давай!..
Недоросток по прозвищу Пыж снова вынул из кармана инструмент, но дружку своему его не отдал.
– Сам ему, суке, язык вырву!
– А чем он говорить будет? – снова осадил его лобастый.
– А чо, ему говорить надо? Его дело маленькое, сдохнуть в муках, гы... – оскалился щекастый.
Как выяснилось чуть позже, его вид полностью отвечал кличке,
– Не, пусть живет, – покачал головой лобастый. – Ждан сказал, пусть живет... Если скажет, где сейчас Елизар зависает... Завалим Елизара, пусть живет, нет – тогда пусть подыхает...
– Так пусть он сам Елизара и завалит, – подсказал ему Пыж.
– А чо, это вариант. Надо будет Ждану сказать, пусть решает...
– Сначала пусть он скажет, где нам Елизара найти! – рыкнул Бульдог и угрожающе надвинулся на Тимофея. – Отвечай, падла, где твой босс прячется?
Он молча мотнул головой.
– Не знаешь, тварь?
На самом деле Тимофей знал, где можно найти Елизара. На выходные босс отправился на загородную базу отдыха у Терлецкого озера. Там для него и рыбалку с ухой организуют, и баню с девочками. Все будет. Елизар приглашал его с собой, но он отказался. У него своя девочка, с ней и без бани хорошо... Было... Больше ничего уже не будет. Только вечный мрак.
– Знает он! – взвизгнул Пыж. – Знает, а говорить не хочет!.. Крыль, мочить его, падлу, надо! За пацанов наших спросим, которых он на «стрелке» положил! А Елизара по-любому найдем, отвечаю!
– Ствол у тебя с заглушкой?
– Ну ты же знаешь!
– Тогда вали!
Пыж вытащил пистолет из-за пояса, а из кармана – черный цилиндр глушителя, навинтил его на ствол.
– Ну все, козлина, молись!
Тимофей последовал его совету. И когда глушитель холодным своим срезом ткнулся ему в лоб, закрыл глаза и мысленно начал читать «Отче наш».
– Где твой босс прячется? Последний раз спрашиваю!
Тимофей молчал... Дело не в том, что Елизар был его кумиром и он обязан был сохранять ему преданность ценой своей жизни. Нет, не боготворил он Елизара, в чем-то был с ним не согласен. Иногда накатывала на него человеческая тоска, и тогда он начинал ненавидеть Елизара за то, что тот втянул его в бандитскую трясину, и презирать себя за то, что позволил увлечь себя. Но как бы то ни было, банда Елизара жила по законам войны, и если он состоял в ней, он должен был подчиняться этим правилам. Если он на чьей-то стороне, то должен оставаться на ней до смертного конца. Он не трус и не предатель... – Считаю до трех! – заголосил Пыж. – Раз, два...
– Да пошел ты!..
– Смотри, заговорил! – громыхнул басом Бульдог.
– Жить хочет, потому и заговорил!.. Елизар где, рожа твоя козья?
– Да не хочет он жить... – сказал лобастый Крыль. – Со спокойной совестью подохнуть хочет. Зажмурится сейчас и не узнает, что мы с его бабой сделаем...
– А что мы сделаем? – взбудоражился Пыж.
– Хороводить будем. А чего добру пропадать?
– Так пусть
– Ну а чо, пусть смотрит, – оскалился Крыль. – Гы, последнее желанье перед смертью...
– Только троньте ее, суки! – закипая от злости, пригрозил Тимофей.
– Гля, голос прорезался!.. Чо, бабу свою пожалел, да? – ухмыльнулся Бульдог. – А ты скажи, где сейчас Елизар хоронится, мы ее не тронем! И тебе пожить дадим.
– Не верю я тебе, – презрительно скривился Тимофей. – Рожей ты не вышел, чтобы тебе верить... Тронешь Ладу, с того света достану! Клянусь, душу свою продам, но за тобой, падла, вернусь!..
– Ух ты какой грозный! А я в загробную жизнь не верю.
– Поверишь. Я тебе устрою...
– А что, если не тронем твою бабу, с того света доставать нас не будешь? – с интересом глядя на него, спросил Крыль.
– Нет. Если убьете, в претензии не буду.
– Почему?
– Да потому что имеете право меня убить. Я на войне, вы на войне... А Ладу не троньте. Она здесь ни при чем...
– Почему ни при чем? Она тоже на войне. Типа санитарка, – глумливо усмехнулся Пыж. – Лично я люблю с медсестренками. Да и они сами любят. И умеют...
Тимофей до крови закусил губу, чтобы сдержать рвущийся наружу поток угрозы. Смешно в его положении метать громы и молнии. Что бы он сейчас ни делал, отморозки Ждана сделают с Ладой все, что хотят.
И они сделали это. Сначала избили Ладу, затем распяли ее на диване. И Тимофей ничем не мог им помешать. В яростном порыве пытался порвать путы на руках и ногах, но лишь из сил выбился. Как же он ненавидел себя за свою беспомощность...
А потом бандиты снова вернулись к нему.
– Мочить его будем, – сказал Крыль.
– Давно пора, – кивнул Пыж и приставил пистолет к голове Тимофея.
– Не, так не надо. Крови много будет...
– Удавку на шею.
– Все равно труп криминальный...
– Да какая разница?
– Большая разница. Ждан сказал, чисто сработать надо.
– Давай из окна его сбросим. Шестой этаж, наглухо разобьется. Типа сам вывалился...
– А с бабой его что делать? Ее тоже надо кончать...
– Зачем? Мы ее с собой заберем. У братвы сегодня банный день, а мочалок не хватает... Короче, бабу с собой, а его в окно... Только скотч с него снимите...
Тимофею сначала врезали по почкам так, что боль свернула его в бараний рог. И только затем сняли путы с рук и ног. Но тут же Пыж и Крыль взяли его за ноги, а Бульдог за руки. Держали крепко, не вырваться. Окно открыто, под ним высота шестого этажа.
Его подтащили к окну. Бульдог собирался выглянуть вниз, но тут позвонили в дверь.
– Шухер, братва! – встрепенулся Пыж.
– Да не ссы ты, нормально все! – цыкнул на него Крыль.
Но было видно, что и он обеспокоен. Бульдог же в замешательстве забыл выглянуть в окно. Поэтому Тимофея выбросили вниз, не посмотрев, на какую соломку он может упасть.