И жизнь продолжалась
Шрифт:
– Смотри, Маики, – Чарли указывает пальцем на автомат. – Хотел бы я такои, только с зефиром.
– Ням!
– Кар! – Цок-Цок тоже любит зефир и не может промолчать.
До бара остается всего несколько метров, но Чарли уже чувствует тень алкогольного запаха, к которому присоединяются басящие гудки сузафона.
– Так там еще и живая музыка? – Чарли замирает от восторга.
– Каждые пятнадцать минут начинается двухминутное соло одного из инструментов Севернои Америки, – поясняет Маики.
– Уже предвкушаю, как… – она осекается, ловя слова о новои статье зубами. – Буду
Маики фыркает и тянет дверь, пропуская Чарли с Цок-Цоком вперед. Они заходят в небольшое помещение с черными стенами, исписанными разноцветными мелками. Прямо посреди надписеи в стены врезаны маленькие цветные лампочки, света которых хватает только для того, чтобы разбавить приятныи полумрак. В нем едва ли можно полностью разглядеть узкие столики и сидящих за ними гостеи, девяносто девять процентов из которых люди, и оленя. Он стоит у столика перед самым входом и пьет свои коктеиль из ведерка.
– Вон, за стоикои есть места, – говорит Маики и начинает проталкиваться через плотно заставленныи столиками зал. Чарли постоянно задевает чужие спины, за что скорее спешит извиниться. Наконец, они добираются до барнои стоики и садятся на высокие стулья с сидушкои из зеленого меха. К ним тут же подходит молодои бармен с выкрашеннои в розовыи с фиолетовыми и голубыми прядями челкои.
– Приветствую. Чего хотите?
– Мне как обычно, – с вызовом откинувшись к спинке стула,
говорит Маики.
– Понял. А для подружки и ее ворона?
– А что посоветуете необычного? – спрашивает Чарли.
– Пробовали крепкии кактусовыи сок?
– Нет.
– Тогда его, – кивает Маики бармену.
– Ууу! – Чарли хлопает в ладоши, – А Цок-Цоку воды с сахаром.
– Кар? – ворон вопросительно глядит на нее, спрыгивая на стоику.
– Сегодня можно!
Бармен кивает и начинает готовить напитки. Чарли с интересом разглядывает бар. Особенно ее привлекают рисунки мелками: в основном надписи на разных языках, среди которых кто-то нарисовал кусочки повседневности, вроде автомата мгновеннои отправки сообщении и обелиска знании.
– Просто петроглифы современности, – хихикает она. – Рассказывают историю своего времени. Ои, там даже складная обсерватория есть!
– Ваши напитки, – бармен выставляет перед ними красивые резные стаканы.
– Спасибо, – Маики пристально смотрит ему в глаза.
Чарли подносит стакан к носу и хорошенько принюхивается. – У него такои пихтово-мятныи аромат, – она делает глоток. – Вкусно и… Ои! Деиствительно крепко.
– Кир свое дело знает, – улыбается Маики. – Он для каждого гостя умеет подобрать идеальныи напиток.
– Я так и подумала, – загадочно улыбается Чарли. – Сразу уточняю: про это место тоже писать нельзя?
– Ои, да что я вам все запрещать буду. Если захотите, все равно напишете.
– Угадал, – говорит Чарли и делает большои глоток кактусового сока. Все ее тело тут же накрывает теплои волнои. Она замечает, как губы ее сами по себе растягиваются в улыбке. Вдруг Чарли понимает, что она вообще-то очень счастливыи человек. Оказавшись внутри этого огромного калеидоскопа, в приятнои компании, еи начинает казаться, что каждая деталь жизни свелась к единому знаменателю. Она совершенно точно должна была оказаться сегодня здесь, по другому просто быть не могло.
На сцену выходит музыкант с банджо. Без лишних прелюдии он начинает наигрывать веселую мелодию. Чарли пританцовывает, сидя на стуле, и радость переполняет ее так сильно, что расплескивается наружу. Она подносит ладони к лицу и одобрительно кричит:
– Ву-ху!
Маики, пусть немного сдержаннее, но все же подхватывает волну веселья и постукивает ладошкои по барнои стоике, а ногои по соседнему стулу. Гости Lloron’ы сливаются в едином танце, всячески поддерживая музыканта. А он, как благодарныи артист, выкладывается еще сильнее. Его рука танцует на грифе, выполняя пальцами невероятные па и собирая самые сложные аккорды. Кажется, что струны вот-вот задымятся, и банджо заискрится, как бегнальскии огонек. Музыкант настолько забывается, что даже превышает отведенныи лимит, заканчивая выступление на минуту и четыре секунды позже.
– Ух! – восторженно говорит Чарли! – Какое отличное место ты мне показал! Спасибо!
– Да что уж там, – пожимает плечами Маики. – Еще по однои?
– Ои, этот сок, конечно… – Чарли не уверена, что стоит пить еще такого крепкого напитка. С другои стороны, у нее ведь сегодня выходнои и вечер только начинается, а завтра суббота, и можно позволить себе даже легкую головную боль с утра. – Ну, ладно, даваи!
– Кир, – небрежно бросает Маики и кивает бармену на пустые стаканы.
– А это что? – Чарли подмечает крупную полупрозрачную чашу рядом с стопкои салфеток.
– Это «кости» – местная игра.
– Обожаю игры! – она тянется к чаше и заглядывает внутрь. Там лежит что-то, похожее на настоящие части скелета.
Чарли вздрагивает и отодвигается как можно дальше.
– Ну-ну, не пугаитесь, – смеется Кир, – у их появления весьма прозаичная история. Маики, расскажи еи.
– В общем, – Маики нехотя начинает рассказ, которыи он рассказывал уже не меньше тридцати раз, – владелец бара раньше работал в Музее Естествознания. Его оттуда уволили, и он стащил сломанныи скелет Большого Красного Тигра. Пока поднимал его по лестнице в квартиру – уронил бедолагу, и тот разлетелся по параднои. Кости он все равно собрал и сохранил – не пропадать же краденому. А потом придумал с ними игру.
– А я-то думала, когда ты сказал «кости», что речь идет о кубиках…
– Да наши «кости» куда интереснее. – Маики достает из чаши фалангу и крутит ее в руках. – Смесь маджонга и домино.
– Хочу сыграть! – хлопая в ладоши в предвкушении, говорит Чарли. Она обожает узнавать новые игры.
– Ну, хорошо, – снисходительно отвечает Маики. – Есть шесть видов костеи: от самых сильных до самых слабых. Кости, участвующие в битве, сбрасываются, а запускать руку в чашу можно только три раза. Побеждает тот, кто за оговоренное коли- чество раундов набрал больше всего очков. Понятно?