Ибворк. Книга 2
Шрифт:
Глава 24
Элизабет очнулась на мягком ложе. Длинный ворс пушистого покрывала уютно окутал её. Девушка протерла глаза и села на кровати. Изумрудного цвета парчовый балдахин, усыпанный натуральными изумрудами, был расшит затейливыми золотыми узорами и свешивался тяжелыми складками. Кровать стояла на маленьком возвышении в довольно большой комнате с яркими богатыми гобеленами на стенах. Окон в комнате не было, но их заменял мягкий свет, льющийся от многочисленных подсвечников. Элизабет на уровне подсознания понимала, что чего-то в этой комнате не хватает, но только не могла понять чего именно. С левой стороны в стене был большой античный камин из малахита. Своим ярким огнем он согревал комнату, отбрасывая затейливые
Она с трудом припоминала недавние события в Тронном Зале. Сердце бешено заколотилось, и слезы выступили на глаза. Вот она, злобная гримаса судьбы. Элизабет должна стать женой Грэкхэма, причем по своей же доброй воле, а Джек обязан жениться на какой-то Лили рода Белкновских. Тело девушки сотрясли рыдания. Ей вспомнилось, как Джек, услышав, что отец собирается жениться на Элизабет, невольно выдал себя, что и вызвало решение Грэкхэма срочно женить сына на злой ведьме. Ведь теперь его сын, обретя потерянное ранее Добро в браке с Джуди, мог причинить ему массу неприятностей.
Элизабет было очень горько и обидно! Она никак не ожидала такого поворота событий. Мысль о том, что Джек станет женатым мужчиной, доставляла ей массу терзаний. Господи, и за что ей это все? Почему Грэкхэм решил женить Джека? Однако вопрос этот был неуместен, так как ответ был более чем очевиден. Грэкхэму нужен был надежный член семьи, полный злобы, а добиться этого от Джека Повелитель Зла мог, лишь женив его на злой колдунье Ибворка. Элизабет было очень больно от всех этих мыслей. Хотя, наверняка, Джеку было еще больнее знать, что его любимая должна стать не его женой, а мачехой. Элизабет задыхалась от сотрясших её рыданий. Ну почему в жизни других людей существует простая любовь, и они создают семьи по любви, без каких-либо условностей. Ей надоело быть не такой, как все. Это чувство очень угнетало её. Она очень скучала по Джеку, ненавидела Грэкхэма, ненавидела Ибворк, но больше всех она ненавидела себя! Она не могла сдержать поток слез, и, казалось, что он не иссякаем. Подушка стала мокрая, а девушка все не могла сдержать слезы. Элизабет не заметила, как силы покинули ее, и она провалилась в спасительное забытье.
Едва открыв опухшие от слез глаза, Элизабет туманным взглядом обвела уже знакомую ей комнату. Похоже, что никто не посещал её. Хотя нет, на небольшом столике с короткими резными ножками, красовался серебряный поднос с разнообразными яствами. Девушка ощутила явное желание поесть. Действительно, она даже не знала, сколько времени она провела в забытье в этой комнате. Возможно сутки или двое. Но чувство голода подсказывало, что этот срок был немаленьким. Осторожно спустив босые ножки на пол, Элизабет ощутила мягкость пушистого ковра изумрудного цвета с витиеватым орнаментом песочного цвета. Девушка подошла к столику, выбрала самое большое красное яблоко и сочно откусила. Неторопливо жуя, она вновь осмотрелась, задумчиво двигаясь по комнате. Изящные комоды и шкафчики на резных ножках из дуба добавляли шика интерьеру комнаты. Только сейчас Элизабет поняла, что вся комната была выдержана в нежно изумрудных и песчаных тонах. Все было изыскано и со вкусом, кроме злосчастного балдахина, который ей категорически не нравился. Элизабет остановилась и вновь посмотрела на балдахин. Она задумчиво наклонила голову и взялась за подбородок. А может, зря она столь критично отнеслась к нему? Не настолько уж он был плох, если смотреть на него со стороны. Балдахин придавал комнате завершающий штрих и добавлял великолепия. Тяжелые, и в то же время изящные, волны парчи величественно обрамляли ложе. Элизабет приподняла бровь и улыбнулась, поймав себя на мысли, что он ей начал нравиться.
Неслышно ступая по ковру, девушка вновь подошла к столику. Еда издавала тонкий приятный аромат и, щекоча ноздри,
Это мысль моментально смахнула улыбку с лица девушки. Разве возможно убежать из него? Элизабет горестно вздохнула, понимая нелепость данного предположения, но ей хотелось думать, что все закончится хорошо, поэтому она не стала мучить себя мыслями о том, что будет, если что-то пойдет не так. При самом плохом раскладе ей грозит стать любимой женой Грэкхэма, и в связи с тем, что после свадьбы она забудет всю свою жизнь до свадьбы, она будет счастливой Правительницей Ибворка. Ведь Тамрэта совсем не помнит своего прошлого и очень счастлива с Дайнером.
На этой оптимистичной ноте Элизабет бросила копаться в себе и преступила к более детальному изучению своей комнаты. Она была роскошна и в то же время уютна. Тепло от камина обволакивало девушку и она, ступая по мягкому ковру, прошлась по комнате. Изумрудного цвета стены были отделаны золотой лепниной и песочного цвета узоры выгодно оттеняли лепнину, делая её легкой и необычайно нежной. Книжные полки из редкой породы дерева пахли домом и уютом. Элизабет вспомнила, что именно так пахло в библиотеке, где работала её мама. Слезы навернулись на глаза девушки. Ей было плохо вдали от дома. А сознание того, что она никогда туда не вернется, окончательно испортило настроение Лиз. Со слезами на глазах она прошла вдоль полок. Книги, стоящие на них, были из Обычного Мира. Осознав это, Элизабет тяжело вздохнула и вытащила первую попавшуюся под руку книгу. Ни название книги, ни автор не были ей знакомы. Но это была частичка её Родины. Пожелтевшие страницы пахли пылью. Элизабет прижала книгу к сердцу, как родную, и вновь тяжело вздохнула. Поставив её на место, Элизабет подошла к камину и приблизила ладони к теплу огня. Хоть она и не замерзла, ей очень не хватало тепла. На душе были холод и дождь.
Где же Лори? Почему её нет с ней? Может, её убили? Элизабет аж вздрогнула от этой мысли. Паника охватила девушку. Она незамедлительно решила выяснить, где же её любимая мышка. Для этого надо лишь выйти из комнаты и найти Грэкхэма. Лиз поискала глазами дверь, но не нашла. Оглядевшись еще раз, она окончательно поняла, что дверь отсутствует. Она замерла, не зная, что и предпринять. Если есть дверь, в нее можно стучать, звать кого-то, пытаться открыть. А что делать, если двери нет? Вот чего не хватало, — догадалась Элизабет, вспомнив, как она, оглядывая комнату впервые, поняла, что чего-то в ней не хватает. И что же делать? Этот вопрос застал Элизабет врасплох. Она не знала что предпринять.
В поисках двери она несколько раз обошла комнату. Она заглядывала за гобелены, пыталась найти скрытый механизм в книжных полках, пробовала отодвинуть камин, надеясь, что потайной ход именно за ним, и даже залезла под кровать в поисках задрапированного лаза. Ничего. Абсолютно ничего.
Элизабет, испуганно оглядываясь по сторонам, села на край кровати. Она здесь замурована? Грэкхэм решил замуровать её здесь и дождаться когда она превратится в тлен? Девушку это ничуть не удивило бы. Она вздохнула и откинулась на мягкую постель.
Тишина и одиночество уже порядком надоели ей. Хоть бы призрак какой забрел бы в её острог. Все ж какое-то общение. Но никого. Совершенно никого не было, кто мог бы внести ясность в её создавшееся положение.
Элизабет решила не падать духом и стойко принять свое заточение. Тем более, что на зловонную тюрьму эта комната совсем не была похожа, поэтому расстраиваться было рано. Рассматривая витиеватые золотые завитки на потолке, Элизабет даже не заметила движения в комнате. Голос Грэкхэма заставил её вздрогнуть и резко вскочить с кровати.