Ибворк. Книга 2
Шрифт:
— Да, я помню. Мне так горько было видеть, что ты так быстро забыла меня и уже влюблена в другого, — печально заметил Джек.
— Но я была под действием Книги! — вскричала Элизабет, заламывая руки.
— Знаю. Потому я и помог тебе избавиться от чар этой Книги.
Лиз вспомнила, как в тот момент ненавидела и боялась Гоблина. Это теперь, зная, кто он на самом деле, воспринимается все это по-другому. Тогда же все было иначе.
Джек вновь устало опустился на пол своей клетки. Она закачалась и громыхнула цепями. Железная тюрьма Джека была крайне неудобной. Будучи сделанной полностью из переплетенных железных прутьев, являла
— Я подозревал, что Дайнер может пойти на крайние меры, но никак не думал, что он осмелится подло напасть на тебя. Тогда в столовой, я просто не мог поверить в то, что он посмел наброситься на тебя. Пришлось вмешаться в ситуацию. Возможно, мне и надо было отдать его в руки Ворлов, но все же это мой брат…
— Я думаю, что Ворлы смогли бы выбить из него Зло, — проворчала Лиз.
Джек закачал головой.
— Я не посмел пойти против уз крови. Брат есть брат. Мне пришлось тащить его на себе в Норемэт. Там было единственное место, где его ждал покой. Хоть на Тэмер и были наложены печати не проникновения, да только мы смогли их преодолеть. И, видно, лишь потому, что заклятия были предназначены удержать внутри замка либо украденные предметы, к примеру Книги, либо людей, которым нельзя покидать замок. Мы же с Дайнером уходили, чтоб не вернуться, и в этом случае он не мог больше причинить вред обитателям Тэмерона.
— Надо было дать Дайнеру возможность попасть в Ибворк, а самому вернуться в Тэмерон! Ты мне был так нужен!
— Родная моя, я просто не мог покинуть Норемэта. Второй раз отец меня уже не отпустил. Он не настолько глуп, чтоб дважды обмануться. Так вот мне и пришлось влачить жалкое существование Гоблина — прислужника Дайнера. Такое положение было очень оскорбительным для меня, но выбора у меня не было. Когда я взбунтовался, то тут же попал в эту же самую клетку. Тут долго не просидишь. Тем более, что смысла в этом не было. Несогласие с волей отца могло лишь означать пожизненное заключение в темнице. Хотя неоднократно мне думалось, что уж лучше смерть, чем быть в том положении, в которое меня поставили отец и брат.
— Теперь ты опять здесь, — печально заметила Элизабет.
— Да. Раньше хоть можно было, смиряясь с судьбой, выйти из застенков и влачить существование послушного Гоблина, а теперь кроме смерти ждать нечего.
— Неужели Грэкхэм убьет родного сына? — не поверила Элизабет.
— Можешь ни на милибэмс в этом не сомневаться! Даже не поморщится. Хотя убить-то он меня, конечно, не может, а то умрет и сам, а вот продержать всю мою жизнь в этой клетке сможет. И даже не пожалеет ни на миг!
— Может, стоит попросить Грэкхэма, чтоб он перевел тебя в другую камеру, а то в той клетке и вовсе невозможно находиться, — предложила Лиз.
— Нет! Не буду я унижаться перед ним! Ни за что!
— Просто ты так долго не протянешь, — сокрушалась девушка.
— Уж сколько смогу — печально ответил Джек.
Девушка подробно рассказала любимому, как и для чего попала в Норемэт. Джек долго возмущался безрассудством Элизабет. Невозможно было представить, что такое предприятие могло закончиться чем-то иным, кроме как пленением и смертью.
Сложно сказать, сколько времени они провели в разговорах.
Джек быстро понял в чем крылась причина недуга девушки. Капли Оборотня, которые она принимала ежедневно, вызывали в организме потребность в повторе приема, а его так и не следовало. Привычка к каплям держала под контролем весь организм девушки. Она покрылась холодным потом и стала метаться по своей темнице, как раненый зверь. Невыносимые мучения скручивали её тело. Джек пытался позвать на помощь. Но никто так и не пришел.
Заключенные из соседних камер с интересом поглядывали на действия, разворачивающиеся по соседству, но помочь ничем не могли. Сегодня им тоже было не сладко — накормить их забыли, и теперь чувство голода не давало им покоя. Так что их заботили больше свои проблемы.
Неизвестно как долго Лиз металась бы по клетке. Наконец её разум отказался сопротивляться недугу и девушка без чувств плавно осела, скользя спиной по стене. Джек, обхватив голову ладонями, мрачно застыл, глядя на неподвижное тело любимой девушки. Сложно было сказать как долго её будет мучить привычка потреблять капли.
Однако его печалило уже не это. Рано или поздно эти страдания должны были кончиться, а вот само пребывание в застенка могло затянуться. Надо было срочно придумать как вызволить Лиз из плена, иначе девушка может не вынести тягот заточения и погибнет.
Глава 4
Уже на следующее утро про пленников вспомнили и скелеты стали разносить еду. Бесцеремонно пнув обмякшее тело девушки, скелет добился того, что она с трудом открыла глаза и пошевелилась. Поставив рядом с ней похлебку, скелет вышел из камеры. Еда откровенно воняла гнилью и имела отвратительный вид. Лиз брезгливо отодвинулась от похлебки и ничего не понимающим взглядом провела по стенам.
— Эй ты, красотка, — услышала она, — если не собираешься есть, то отдай мне!
Тут Лиз обнаружила что одна из стен её камеры была слегка повреждена, давая возможность её соседу по темнице видеть все что происходит у нее.
Шатаясь, она поднялась с пола и просунула в дырку в стене миску с пойлом. За стеной послышался восхищенный возглас. Лиз, как во сне, подошла к решетке и увидела Джека. Устало склонив голову молодой человек спал.
— Нет, отец, я так не могу! — нервно прохаживаясь по комнате говорил Дайнер. — Я люблю Тамрэту и не могу позволить обращаться с ней подобным образом.
— Мой мальчик, но ведь ты хозяин положения! Ты её господин и она просто обязана тебе беспрекословно подчиняться.
— Неужели ты не понимаешь, что мне не нужна рабыня. Мне нужна жена! — чуть ли не закричал молодой человек, пытаясь достучаться до понимания отца.
— Подкаблучник! — вскипел Грэкхэм. — Ты не нужен ей! Она пренебрегает тобой, а ты, как собачонка, готов лизать ей ноги! Я не верю, что так может поступать мой сын!
— Отец, неужели ты никогда не любил? — удивленно спросил Дайнер, сверля родителя взглядом.