Ибворк. Книга 2
Шрифт:
Каково же было удивление всех, когда посреди останков синего вещества они увидели младшего сына Грэкхэма, которого все давно уже считали умершим.
— Джек! — сквозь слезы радости произнесла Элизабет и потеряла сознание.
Молодой человек бросился перед девушкой на колени и нежно прижал к груди.
— Элизабет, любимая! Как мне было тяжело без тебя!
Но девушка не слышала его слов. Она пришла в себя лишь через несколько мгновений от ощущения любимых губ на своем лице, осыпающих его поцелуями.
— Как такое может быть? — еле слышно
Неожиданно ясность внес сам Грэкхэм.
— Проклятье, — прогремел он. — Все же чары разрушились! Я не думал, что это когда-нибудь случится! Это просто было невозможно, чтоб кто-то узнал тебя в этом безобразном обличии, которым я наказал тебя за твое неповиновение отцу! Этого недолжно было случиться! Я не могу жить с сознанием того, что мой родной сын пошел против меня! Ты не имеешь право на существование! Будь моя воля, я бы и вовсе убил тебя!
— Да уж, действительно! — не выдержал Джек. — Хорошо еще, что тебе нельзя было убить меня, а то бы ты, не задумываясь, сделал бы это. Мама предвидела, что ты можешь когда-либо предпринять подобное, и своим заклятием оберегла меня с братом от твоих посягательств на нашу жизнь, ведь теперь если ты убьешь одного из нас, то погибнешь и сам! Твои чары рухнули, и ты не сможешь вновь превратить меня в чудище. Элизабет была права — ты жалок и смешон!
Зря он, конечно, решил все это сказать, и без того взбешенному, отцу. Лицо Грэкхэма побелело. Казалось, что он сейчас просто умрет от гнева. В порыве негодования, он направил удар молнии на сына, но тот увернулся от него. В мраморном полу образовалась внушительная выемка.
Грэкхэм ругнулся и вновь попытался убить Джека. Но ему помешал Дайнер. Он повис на руке отца, не давая возможности двигать ею.
— Отец, не смей, заклинаю тебя! Если ты убьешь его, то умрешь сам! Не делай этого! Одумайся! Лучше засади его в темницу, где он сгниет как последняя мразь, но только не убивай его сам!
Грэкхэм стряхнул Дайнера, как надоедливую муху и вновь приготовился к атаке. Однако тут же остановился, проявляя верх самообладания. Да, Дайнер прав.
— Ах ты маленький слизняк, — прорычал он Джеку. — Твой брат прав. Жизнь Гоблина тебе еще покажется сказкой!
Грэкхэм обвел усталым взглядом очень видоизменившийся Зал Торжеств, и, раскинув руки, запрокинул голову кверху лицом. Потолок замка разверзся, открыв клубящиеся сгустки дыма темно-синего цвета с довольно неприятным запахом. Дым стал медленно вращаться, закручиваясь в воронку. Вращаясь все быстрее и быстрее, он спустился к Грэкхэму и проник в его тело через грудь.
Мощный толчок сотряс тело колдуна. Грэкхэм закрыл глаза от наслаждения, питаясь энергией Зла. Так он восстановил душевное равновесие, после чего расслабился, сев на трон.
Потолок вновь приобрел свой прежний вид и после этого сам Зал стол вновь перевоплощаться в тот самый вид, который он имел до всех происшествий. Привычный вид Тронного Зала Норемэта внес спокойствие в ряды присутствующих в нем колдунов и ведьм.
— В темницу этих обоих. По разным камерам. Ждать дальнейших указаний, — металлическим голосом без капли сострадания был отдан приказ в отношении Джека и Элизабет.
Не успел голос Грэкхэма стихнуть под сводами Зала, как к молодым людям подоспели привидения и с улюлюканьем подхватили и потащили их к выходу. Собравшийся народ испуганно расступался перед этой процессий, сопровождая их настороженными взглядами. Но ни в одном взоре не было сострадания.
Глава 3
Преодолеть весь обратный путь для Элизабет было просто мучением. Стопы кровоточили, и сильная слабость заставляла путаться не только ноги, но и мысли. Все происшедшее казалось девушке сном. Она до сих пор не могла поверить в то, что Джек жив.
Все прежние обиды были моментально забыты девушкой. Ей уже было неважно, почему Джек так и не попрощался перед уходом, что он не предупредил её ни о чем. Ей многое пришлось узнавать от чужих людей. Главное что сейчас он рядом, что он жив и любит её!
Приведя своих пленников в подземелье, привидения бросили Лиз в ту же самую камеру, где она была до этого.
По поводу Джека они, видимо, получили особые указания. В центре зала из-под потолка, грохоча цепями, опустилась большая клетка, но, так и не достигнув пола, она замерла в воздухе, покачиваясь на массивных цепях.
В неё бесцеремонно и втолкнули Джека, а затем опечатали решетку заклятием. Не особо беспокоясь о пленниках, привидения тут же улетели сквозь стену.
Джек жадно припал к прутьям решетки, вглядываясь в такое знакомое и родное лицо Элизабет. Девушка протянула руки в безмолвном порыве и залилась слезами.
— Джек, родной мой, ты жив! — всхлипывая, лепетала Элизабет, не веря своим глазам. Ей казалось, что сейчас образ любимого растает, как дым, и все окажется сном.
— Элизабет, любимая, не плачь, — утешал её Джек, протягивая к девушке руки. — Мы больше никогда не расстанемся!
Парень многое бы отдал за возможность обнять любимую и оградить от всех злоключений.
— Джек, ты даже не представляешь, как мне было тяжело, когда ты ушел! Но еще больнее стало, когда я узнала, что ты умер!
— Я жив, и я с тобой. Никакие силы не смогут нас разлучить и забыть друг о друге! — заверил он девушку.
— Я не могу поверить, что Грэкхэм заколдовал родного сына, заставив всех поверить в твою смерть! Это так жестоко!
Джек потупил взгляд и тяжело вздохнул. «Родителей не выбирают» — с горечью подумал он. Обида и злость на отца переросли в ненависть от понимания того, что Грэкхэм в своей злобе достиг высшей степени коварства, подвергая мучениям всех, кто стоит на его пути к безраздельному правлению миром. Молодой человек вздохнул и в изнеможении откинулся на холодную решетку.