Идальго
Шрифт:
А затем к яхте подошла большая лодка с балдахином, и Пепе проорал (к рубке я им вообще приблизаться запретил, а сам в это время читал инструкцию о том, как закрывается ниша для винтов), что какое-то «высокопреосвященство» просит разрешения подняться на борт. Ну я что — разрешил, конечно. И высокопреосвященство на борт поднялось…
Почему его понесло ко мне в гости, я сообразил очень не сразу, но в ответ на приветствие сказал, что я вообще не священник, а простой мирянин. Что зовут меня всего лишь Алехандро Базилио де Вера-и-Фигероа де ла Вега-и-Уйоа-и-Эстелья, третий граф де ла Рока. И что папа меня послал вовсе не в Сан-Луис, а гораздо дальше, а сюда мне пришлось зайти из-за мелкой поломки моего кораблика. А
Флаг этот вообще-то валялся на дне ящика с одеждой, которую моряки приняли за священническую, а я решил, что вешать флаг современной (мне) Мексики скорее всего не стоит: кто знает, какой сейчас у них флаг? А этот — раз мать Мигеля его сюда положила, то уж наверное он тоже на какие-то католические мотивы был сделан. И оказалось, что я не ошибся: на корме яхты болтался, как оказалось, торговый флаг папского государства…
Ну болтался — и болтался. А этот главный поп в городе еще внимательно прочитал (ну, то что было можно разобрать) найденный на дне моря пергамент, посетовал, конечно, что там только пару строк разобрать можно — но сказал, что если мне вдруг помощь какая-то потребуется, то мне нужно будет лишь к нему обратиться, и помощь мне окажут. Когда-нибудь окажут…
Да, с португальцами у меня подружиться точно не выйдет, зато я узнал уже точно, в когда я попал. А попал я в год аж тысяча восемьсот двадцать восьмой — и вот что мне теперь с этим делать, я не знал совершенно. Зато я теперь точно знал, что мне делать с заклинившим люком, за которым прятались винты. Оказалось все просто до невозможности: где-то (скорее всего возле тонущей лоханки) винты зацепили какую-то болтающуюся в море веревку, а створку люка просто концом веревки немного перекосило. Правда, чтобы ее открыть, мне пришлось раз пять подниматься в рубку, чтобы подать команду на открытие этого чертова люка, а потом снова на веревках за борт спускаться, чтобы выковырять ножом очередной кусок проклятой веревки, но в конце концов я справился. И, предварительно убедившись, что уже всё на яхте работает правильно, покинул не особо гостеприимный городок.
Хотя негостеприимным только начальство было, а простой народ — после того, как лодка с балдахином уплыла, начал массово вокруг яхты плавать и просить… нет, не милостыню, а моего благословления. Потому что ладно, я не священник, но раз меня послал в путь сам папа, то наверняка кусочек его святости и мне обломился. Ну, мне не жалко, особенно после того, как я с веревкой разобрался, а сразу-то все равно отплыть не получилось: мы ждали, пока нам привезут пресную воду. Потому что в соленом океане без пресной воды…
Понятно, что на яхте отдельного танка с водой, которой хватило бы экипажу хотя бы на пару недель, не было. Но там стоял опреснитель, работающий на «лишнем» тепле от мотора, крутящего генератор. И этот опреснитель выдавал в сутки литров двести совершенно дистиллированной воды. В принципе, и такую пить можно — но в кухне на полочке стояла здоровенная банка с маленькими быстрорастворимыми таблетками, и если одну такую кинуть в ведро воды дистиллированной, то получится вода уже питьевая. Еще один трюк с водой мне в свое время мама подсказала: если воду перед использованием заморозить, то пользы от нее будет больше. Или вреда меньше, не помню уже — но морозильник-то на яхте имелся!
Но у меня не было особого желания своим попутчикам о способе получения живительной влаги рассказывать, да и таблеток водяных хотя и много, но количество их все же не бесконечно. Да и генератор с большой нагрузкой гонять — сплошной расход солярки, так что лучше водичку по простому запасти, в бочках. Водяные бочки какие-то особые были, и не очень-то и дешевые, но за пять таких анкерков литров по семьдесят каждый я отдал всего две так и неопознанных мною монетки…
А вот пополнить топливные танки у меня не получилось. Понятно, что про дизель я даже не заикался, но моторы (особенно не самые новые и тем более морские, способные вообще на мазуте крутиться) прекрасно работают и на растительном масле. Воняют, конечно, при этом — но работают. Но работают, если масло есть, а тут… Тут масло было, оливковое, и вроде не особо дефицитное. Однако цена этого масла меня сильно смутила. То есть не то, чтобы смутила, я просто понял, что всех моих богатств не хватит даже на заполнение «аварийного» танка, так что пришлось обойтись парой кувшинов, взятых для кухни. А после определенного напряжения мозговых извилин у меня проклюнулись смутные воспоминания. Которые очень скоро определили следующую цель моего путешествия. Нашего путешествия: и Пепе, и Рико сходить в Сан-Луисе на берег категорически не захотели. Ну что же, по дороге мне будет не так скучно…
Мысль у меня была проста, как три копейки: в далекой Восточной Республике массово выращивают хлопок, а хлопковое масло во все времена стоило почти ничего. А пять с половиной тысяч километров ради заполнения топливных танков проплыть — разве это много? Немало, конечно, но со стакселями… я рассказам про «среднюю путевую» уже не поверил, но пять километров в час яхте добавит Бразильское течение, пассат ожидается попутный, комп приятным женским голосом буквально поклялся, что за пару недель нас куда надо доставит…
И доставил, причем вообще за двенадцать суток. Хотя легкий такой шторм по дороге он вообще своими датчиками заранее не заметил и массу новых ощущений я все же получил. Никогда в жизни не думал, что в человека влезает столько всякой дряни, а когда вся эта дрянь вылезает наружу… Так что я сильно порадовался, что можно было даже в рубке не сидеть. И даже не следить за тем, что происходит вокруг: я нашел кнопочку, которая позволяет россказни компа и в каюте слушать.
Зато в Монтевидео мы зашли как белые люди. Спокойно, неторопливо, с важным видом. Местному попику я представился так же, как и в Сан-Луисе, но говорящий уже на испанском товарищ не выразил ни тени презрения или неудовольства, а с большим любопытсвом принялся расспрашивать, кто я такой и за что меня сюда сослали. Пришлось напрячь фантазию, и у меня вроде получилась довольно складная сказка про папского инженера, которого послали искупать мелкие грешки. А на вопрос о сути грехов (судя по тому, как попик напрягся, это было очень важно) я ответил первым, что пришло в голову:
— Поддался на соблазны персоны, которую соблазнять не рекомендовалось.
— И за это вас послали к нам?!
— Очень не рекомендовалось которую соблазнять.
— А… понятно. А папский инженер… каковы ваши обязанности?
— Простые обязанности: всячески способствовать процветанию верных рабов божьих. Помогать им словом и делом в обеспечении себя и господ хлебом насущным, мешать им сотворять деяния богопротивные. Не хладным железом мешать, а научным пасторским напутствием. А конкретно — первым делом оказать людям помощь в обретении одеяний, дабы стыд они могли свой прикрыть без усилий чрезмерных. Проще говоря, помощь оказать в переработке хлопка.
— Хлопка? В наших краях некоторые землевладельцы хлопок уже выращивают, но не сказать, чтобы это было распространенным занятием.
— То есть как? В Риме мне сказали, что Восточная республика славится своим хлопком…
— Восточная провинция, — резко поправил меня священник, но дальше отповедь свою продолжать не стал. А задумавшись, внимательно на меня посмотрел — и вдруг выдал с радостной улыбкой на лице:
— Значит папа поддерживает идеи о независимости Восточной провинции? И вы сюда направлены чтобы…