Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века
Шрифт:
Имеются подтверждения того, что в коллегиумах к детям из старшинских семей применяли и некоторые особые воспитательные приемы. Например, ученикам из знатных семей адресовали письма-увещевания преподаватели и даже руководители коллегиумов. Так, в феврале 1764 года ректор Харьковского коллегиума Иов Базилевич написал письмо ученику Симеону Шабельскому, отпрыску известной на Слобожанщине дворянской семьи (на латыни) [182] . Ректор рекомендовал ученику «благочестие, страх Божий и прилежание к наукам» [183] . Общая тональность письма – забота и дружеская поддержка, которую подчеркивала и подпись: «От души тебе благожелающий».
182
Письмо было опубликовано сначала в оригинале (Лебедев А. С. Харьковский коллегиум как просветительский центр Слободской Украины до учреждения в Харькове университета. М., 1886. С. 91–92), а затем А. Войтковым в переводе на русский язык.
183
Цит. по: Войтков А. Н. Иов Базилевич, епископ Переяславский, и участие его в церковно-политической жизни Польской Украйны (1771–1776) // Труды Киевской духовной академии. 1903. № 6. С. 320–332, здесь с. 324.
Учителя коллегиумов и академии (среди них были и дворяне по происхождению) проявляли большой интерес к книгам по педагогике вообще и воспитанию дворян, о чем свидетельствуют их личные библиотеки и переводческая деятельность. Например, Михаил Ковалинский, известный как биограф выдающегося украинского философа Григория Сковороды, выступил переводчиком изданий, ставящих вопросы целей воспитания знатной особы [184] .
Вполне закономерно, что в XVIII веке можно наблюдать сложившиеся династии казацких старшинских семей, представители которых традиционно учились в коллегиумах и Киевской академии. Некоторые исследователи подметили, что в отличие от академии, которая привлекала детей знатных персон, в коллегиумы шла менее родовитая украинская казацкая шляхта [185] . Действительно, в Черниговском коллегиуме учились такие старшинские династии, как Тризны, Шубы, Жураковские, Комаровские, Стаховичи, Борозны, Лизогубы, Стороженки, в Харьковском – Двигубские, Буткевичи, в Переяславском – Базилевичи, Исаевичи, Петровские-Бахчевские, Лебедевы. В этой связи подчеркнем, что «латинское образование», охватившее последовательно несколько поколений многих старшинских семей, представляло уже довольно значительное культурно-педагогическое явление, укоренившееся и приобретшее свои особенности. Слой людей, вовлеченных в процесс «вестернизации», был достаточно широким. При этом важно, что «латинское образование» не насаждалось и не стимулировалось какой-либо инициативой «сверху», а было проявлением потребностей и устоявшихся образовательных традиций, представляло собой реализацию культурных запросов данного социального слоя. Это объясняет многочисленные ремарки в воспоминаниях о том, что такое коллективное воспитание в среде казацкой старшины считалось предпочтительнее частных пансионов, уже возникших в это время на украинских землях [186] .
184
Д’Аламбер Ж. Записки Христины королевы шведской / С примечаниями г. Д’Аламберта; Переведено с французскаго языка [Михаилом Коваленским]. СПб., 1774.
185
Максимович Г. А. Деятельность Румянцева-Задунайского по управлению Малороссией. Т. 1. Нежин, 1913. С. 123.
186
Винский Г. С. Мое время. Записки. СПб., 1914. С. 14.
Казацкая старшина в поисках новых воспитательных «стандартов»
В мемуарах, относящихся к XVIII веку, подчеркивается традиционная приверженность казацкой старшины «своим» коллегиумам и академии. Однако эти же источники позволяют увидеть рефлексию в отношении новой дворянской идентичности и связанные с этим напряженные поиски оптимальной программы образования и воспитания для своих детей. Со второй половины XVIII века воспитательные практики, характерные для местной казацкой старшины, обладающей властью и определенным достатком (далеко не всегда значительным), подвергаются переосмыслению в тесной связи с формированием статусных представлений. Эта тема воспитания сыновей в новых условиях для многих старшин становится предметом специального внимания, консультаций, переписки, связанной с поисками знатных покровителей [187] . Стратегию обучения своих сыновей казацкая старшина нередко обсуждала с привлечением людей, получивших образование в европейских университетах. Известно, что немало выходцев из украинских земель училось в иезуитских коллегиумах и академиях Речи Посполитой, университетах, прежде всего немецких [188] . В этой связи интересна переписка середины 1790-х годов между Афанасием Шафонским и помещиком Переяславского полка Акимом Сулимой, который, намереваясь отправить сыновей в Германию, расспрашивал обо всех деталях образования и воспитания в этой стране [189] . Сам же Шафонский, сын небогатого сосницкого сотника, учился в Галле, Лейдене и Страсбурге, где получил степень доктора медицины. Своего сына и еще одного родственника он также отправил в Германию для завершения образования.
187
Это можно наблюдать, например, в воспоминаниях брата Ильи Тимковского, Егора, ставшего дипломатом и писателем: Тимковский Е. Ф. Воспоминания. С. 367.
188
Исследователи неоднократно предпринимали попытки установить количество и проанализировать состав выходцев из украинских земель, учившихся в европейских университетах в XVIII веке. Такие студенты были в Виттенбергском, Гейдельбергском, Кенигсбергском, Лейпцигском, Йенском, Кельнском, Ростокском и других университетах (см. подробнее об этом: Нічик В. М. Києво-Могилянська академія і німецька культура. Київ, 2001. С. 32–37, 136–149, 156). Наиболее полные данные о студентах из Российской империи в немецких университетах см.: Андреев А. Ю. Русские студенты в немецких университетах ХVІІІ – первой половины ХІХ века. М., 2005. Говоря о выходцах из украинских земель, мы имеем дело не только с представителями самых знатных и богатых семей, хотя, безусловно, это прежде всего были сыновья полковой и сотенной старшины.
189
Шафонский А. Ф. Четыре письма А. Ф. Шафонского к А. С. Сулиме о порядке обучения в Галльской «педагогии» (1794–1797 гг.) // Чтения в Историческом обществе Нестора-летописца. Киев, 1900. Кн. 14. Вып. 2. С. 71–83.
Личные источники показывают, что во второй половине XVIII века казацкая старшина в большинстве своем по-прежнему придерживалась традиционной «программы» обучения и воспитания. Однако многие представители старшины начинают выражать неудовлетворение «латинским» образованием [190] . На это повлияла просветительская критика «латинского» образования, звучавшая во всей Европе, с которой были знакомы образованные слои украинского общества. В результате казацкая старшина все чаще выражала сомнение в пользе такого образования для карьеры и служебной деятельности сыновей [191] . При этом очевидно, что и процесс нобилитации, необходимость подтверждения дворянского достоинства, и связанные с этим поиски новой идентичности [192] стимулировали критическое осмысление выбора стратегий образования.
190
Лубяновский Ф. П. Воспоминания. С. 113.
191
Тимковский И. Ф. Мое определение. С. 30; Винский Г. С. Мое время. С. 13–15.
192
О ходе длительного процесса нобилитации и поисках идентичности см.: Плохій С. М. Козацький міф. С. 180–190.
С середины XVIII века фиксируется и начало институционального кризиса в самих православных коллегиумах и Киевской академии, наблюдаются существенные сдвиги в определении целей воспитательного процесса. В связи с новыми запросами старшины с 1760-х годов в этих учебных заведениях велись поиски путей создания модели, подобной шляхетским коллегиумам (Collegium Nobilium). Это было обусловлено как новыми представлениями о «достоинстве» и «знатности» (желание новоявленного дворянства отделиться от казацкой массы и противопоставить себя ей), так и идейными влияниями, связанными с эпохой Просвещения [193] . Реальные шаги, сделанные с целью соответствовать вызовам времени, наиболее полно проявились в создании при Харьковском коллегиуме в 1768 году так называемых «прибавочных классов» именно для обучения и воспитания дворянских детей [194] .
193
Об основных направлениях просветительской критики «латинского» образования» см.: Роджеро М. Воспитание // Ферроне В., Рош Д. (Ред.). Мир Просвещения. Исторический словарь. М., 2003. С. 248–258.
194
Подробнее см.: Посохова Л. Ю. Харківський колегіум. С. 97–100; Маслiйчук В. «Новоприбавочные классы»: спроба світського навчального закладу у Харкові 1765–1775 років // Київська Академія. Київ, 2013. Вип. 11. С. 137–153. В этих классах, согласно инструкции Екатерины II губернатору Евдокиму Щербинину, должны были преподавать французский и немецкий языки, математику и геометрию, рисование, геодезию, инженерное и артиллерийское дело (ПСЗ. Т. XVII (1765–1766). № 12430). Ученики коллегиума могли параллельно посещать «прибавочные классы». Нам удалось отыскать несколько весьма примечательных рукописных переводов с немецкого и французского языков, которые сделали дворянские дети, занимавшиеся в «классах». Выбор произведений был явно обусловлен новыми воспитательными задачами. Например, были переведены «Житие графа Боневала» и «Краткое описание жизни Фридерика Августа, короля Польского та курфюрста Саксонского» (Житие графа Боневала (ОР ГИМ. Собр. Черткова, № 5–4°)); Краткое описание жизни Фридерика Августа, короля Польского и курфюрста Cаксонского (ОР ГИМ. Собр. Черткова, № 183 – 4°)). Особенно яркий пример – перевод с французского, сделанный в 1770 году и названный «Достойный дворянин» (Достойный дворянин (ОР ГИМ. Собр. Черткова, № 182 – 4°)). Этот текст является отрывком из произведения Эразма Роттердамского «Colloquiorum familiarium opus» (книга была переведена на французский и опубликована в Европе). Для перевода был выбран разговор между Гарпалом и Несторием о знатности, а вся работа была посвящена прокурору Слободско-Украинской губернии князю Григорию Ивановичу Вяземскому (среди учеников был его сын). Комментарий князя подтверждает, что переводы имели воспитательную цель, ибо он подчеркнул, что текст призывает задуматься над историей и современным пониманием дворянского достоинства, жизненных ценностей, избранием жизненного пути (Там же. Л. 11 об., 23 об.–24). В 1775 году «новоприбавочные классы» стали самостоятельным учебным заведением, Казенным училищем. Однако оно не получило дальнейшего развития как учебное заведение для дворян в силу ряда причин, в том числе и сохранявшегося высокого авторитета коллегиума. В 1798 году Казенное училище было присоединено к Главному народному училищу, ставшему гимназией в 1805 году. В ходе проведения реформы духовных учебных заведений в Российской империи, начало которой было положено в 1808 году, коллегиумы были преобразованы в духовные семинарии и, таким образом, эта образовательная модель прекратила свое существование (Посохова Л. Ю. Православные коллегиумы на пересечении культур. С. 426–434).
Тесную связь воспитательных стратегий и процесса нобилитации демонстрирует еще один эпизод. 3 мая 1767 года малороссийский генерал-губернатор П. А. Румянцев-Задунайский получил указ об отправке в Кадетский корпус юношей из лучших дворянских «малороссийских семей». Это решение было результатом усилий разных сторон, поскольку в 1761 году Сенат запретил принимать этих детей, мотивируя это тем, что в «Малороссии дворян нет» [195] . Безусловно, после снятия запрета в 1767 году множество детей старшины училось в Кадетском и Шляхетском корпусах, других учебных заведениях для дворян.
195
Миллер Д. Очерки. С. 26.
В образовательных стратегиях казацкой старшины с 1760–1770-х годов начинает фигурировать и Московский университет. Несложно отыскать примеры старшинских семей, в которых отцы семейств сами учились в Киевской академии, а затем, прикладывая большие усилия, отправляли всех своих сыновей в Московский университет. Это можно сказать о подсудке поветового суда Федоре Тимковском, земском судье Степане Лашкевиче и многих других [196] . Конечно, обучение в Москве обходилось дешевле, но не менее важно и то, что в столице молодых людей могли опекать родственники и друзья, которые не только помогали обустроиться, но и вводили молодых дворян в свой социальный круг. Отцы заранее искали таких людей, договариваясь о таком патронаже задолго до момента возмужания сыновей.
196
Подробно о количестве детей украинской шляхты, учившихся в Московском университете: Феофанов А. М. Студенчество Московского университета XVIII – первой четверти XIX века. М., 2011. С. 46–58; Феофанов А. Воспитанники Киево-Могилянской академии в Московском университете второй половины XVIII – первой четверти XIX века // Київська Академія. Київ, 2013. Вип. 11. С. 99–108.
Укоренение новых представлений о задачах образования и целях воспитания дворян нашло отражение в депутатских наказах, поданных представителями шляхетства Малороссийской и Слободско-Украинской губерний в Екатерининскую комиссию для составления Нового уложения в 1767 году. В них содержались прошения об учреждении университета (в Киеве, а также на основе преобразованных коллегиумов в Чернигове, Переяславе, Харькове) [197] . Примечательно, что эта просьба была прописана в большинстве обращений шляхты украинских губерний. Впрочем, она высказывалась несколько раз и прежде, будет формулироваться и в последующем. Предложения о создании университета на украинских землях, прозвучавшие в XVIII веке, уже становились предметом изучения [198] . Однако авторы не обращали внимания на то, что проекты шляхетства Малороссийской и Слободско-Украинской губерний содержали также рассуждения о дворянском воспитании. В текстах прямо говорится о необходимости «должного воспитания» юношества, для которого в тот момент, как считалось, не было «порядочных училищ и воспитательных домов» (нежинская и батуринская шляхта) [199] . В связи с вопросом воспитания дворянина («благородного человека») была необходимость помимо университета учредить также дворянский корпус (об этом писала нежинская, батуринская, переяславская и черниговская шляхта) [200] . Примечательно, что сумское дворянство просило, по примеру Московского университета, учредить училища для раздельного обучения «благородного дворянства» и разночинских детей (включая и детей духовенства) [201] . Этот момент важен еще и потому, что фиксирует стремление старшины «размежеваться» с православным духовенством, которое на украинских землях традиционно считалось и само отождествляло себя со шляхтой. В XVIII веке размежевание этих сословий происходило как на уровне права, так и самоидентификации. С этого времени духовенство постепенно становится маргинальной группой шляхетского сословия [202] .
197
Депутатские наказы и всеподданнейшие челобитья от шляхетства Малороссийской губернии // Сборник Русского исторического общества. СПб., 1889. Т. 68. С. 127–248; Депутатские наказы и всеподданнейшие челобитья от дворян Слободской Украинской губернии // Сборник Русского исторического общества. СПб., 1889. Т. 68. С. 249–324.
198
Різніченко В. Проект Українського університету в Батурині: сторінка з історії просвітніх заходів останнього Гетьмана України. Київ, 1916; Миловидов Л. Проекти університету у Києві у другій половині XVIIІ в. // Київські збірники історії й археології, побуту й мистецтва. Київ, 1930. Зб. 1. С. 295–306.
199
Депутатские наказы и всеподданнейшие челобитья от шляхетства Малороссийской губернии. С. 137.
200
Там же. С. 137, 151, 236–237.
201
Депутатские наказы и всеподданнейшие челобитья от дворян Слободской Украинской губернии. С. 276.
202
Когут З. Коріння ідентичності. С. 34–36.
В предложениях шляхетства Малороссийской и Слободско-Украинской губерний зафиксированы также размышления о пользе университета, возвышенный взгляд на роль университета в жизни общества и отдельного человека, сформулированные в духе аргументации эпохи Просвещения. Выдвигая проекты создания университета, их авторы готовы были взять на себя все материальные затраты, не требуя помощи от государственной казны. Неудивительно, что среди подписей под обращениями можно увидеть фамилии лиц, которые учились в академии и коллегиумах.
Достаточно показательной являлась реакция черниговского дворянства на указ Екатерины ІІ от 29 января 1786 года об открытии университетов в Чернигове, Пскове и Пензе [203] . В Чернигове этот план был воспринят с большим энтузиазмом и сразу же началась подготовка к открытию университета [204] . И хотя этот проект также не был реализован, в Чернигове в начале ХІХ века еще надеялись на его возрождение. В записке черниговских дворян Александру I выражалось сожаление, что они университетом «доселе не осчастливлены», содержалась просьба подтвердить указ 1786 года, повторялось решение нести все расходы («дворянское собрание приемлет на себя построение университета») [205] .
203
ПСЗ РИ. І. Т. ХХІІ (1784–1788). № 16315.
204
Миловидов Л. Проекти вищої школи на Чернігівщині (1760–1803 рр.) // Записки Чернігівського наукового товариства. Т. 1. Праці історико-краєзнавчої секції. Чернігів, 1931. С. 65–89, здесь с. 84.
205
Записка господам депутатам, избранным от дворян Малороссийской губернии // Чтения в обществе истории и древностей российских. 1865. Кн. 1. С. 193–199, здесь с. 199; Записка 1801 г. о нуждах малороссийского дворянства // Киевская старина. 1890. № 8. С. 310–316, здесь с. 315–316.