Идеальная ложь
Шрифт:
Карла добилась возможности ознакомиться с завещанием Дэнни и теперь пытается получить доступ к его счетам, чтобы мы хотя бы одним глазком взглянули на деньги, которые Дэнни якобы получал в виде взяток.
Я о чем, собственно? Если моего мужа собирались арестовать, на его счету должна быть внушительная сумма.
А откуда ей взяться?
— Я тебе завтра позвоню, — говорит Карла. — Как только откроются банки, я примусь за дело и постараюсь узнать побольше о состоянии счетов Дэнни.
В который раз я отмечаю про себя, что теперь полностью зависима от кучи малознакомых людей, которые волею судеб стали частью моей жизни.
Сначала мы с Таней неспешно гуляем по главной улице нашего городишки, а потом сворачиваем в сторону пляжа. Повсюду натянуты гирлянды с флажками. На выходные запланировано проведение ежегодного праздника семьи — целое событие для нашего местечка, лавочек, ресторанчиков и, конечно же, детей. В прошлом году Дэнни одним из первых отозвался на брошенный клич, и ему поручили раскрашивать детям мордашки краской. Его шедевры напоминали работу пьяного дедушки, который трясущимися руками пытался нанести макияж, сидя на резиновом мячике.
— В следующем году тебя уже не позовут, — подтрунивала я над ним.
— В следующем году я возьму пример с тебя — усядусь за барную стойку, возьму себе пива и буду наслаждаться жизнью.
Мы с Таней покупаем хот-доги и пиво, чтобы взять все это с собой на пляж.
— Что делать будешь? — спрашивает Таня, возвращаясь к нашему разговору, стоит мне ехать с ней в Ирландию или нет.
— Займусь работой, — я пожимаю плечами.
Мы садимся на белоснежный песок у подножия дюн и смотрим, как на берег накатывают волны.
— Собираешься переехать обратно на Манхэттен? — спрашивает Таня. — Не сбегай отсюда, не надо. Ты же понимаешь, что это будет неправильно?
Я морщусь.
— И это говоришь мне ты. Сама ведь предлагала вернуться в Дублин. И… когда погибла Нив, все было по-другому.
Наши родители оставили в ее комнате все так, как было в последний день ее жизни. Они и думать не желают о переезде. Хотят оставаться там, где жила их дочь.
А я как раз хотела как можно скорее уехать куда-нибудь за тридевять земель. Сбежать подальше от тех улиц, по которым в последний раз ходила моя покойная сестра, от воздуха, который она вдыхала. Родительский дом ассоциировался у меня лишь с душевными муками.
Мы доедаем наши хот-доги. Я не оставляю ни единой крошки и запиваю последний суховатый кусок булки несколькими глотками пива.
— Ты что, начала сомневаться в Дэнни? — спрашивает Таня.
Она неправильно истолковывает мое затянувшееся молчание. Дело в том, что я перестала обсуждать с сестрой услышанное от Бена.
— Нет, в Дэнни я не сомневаюсь. Я просто хочу во всем до конца разобраться.
Голова гудит от мыслей.
Я опускаю взгляд на пальцы ног, чуть скрытые белоснежным песком.
— Работа у него, конечно, была ужасной. И имя его теперь запятнано, и я теперь места себе не нахожу и не знаю, найду ли когда-нибудь… Я… сейчас я узнаю о нем много для себя нового… Это ужасно — взять и выяснить, что у него от меня были секреты. И плевать, с чем было это связано.
Таня некоторое время сидит в молчании, а потом поворачивается ко мне:
— А вот представь такую ситуацию. Меня этим утром вдруг не стало. И ты узнаешь, что у меня были от тебя кое-какие секреты. Неужели от этого ты стала бы меня меньше любить?
Я поднимаю глаза на сестру. Она завязала волосы в хвост, но кое-какие пряди все же выбились и сейчас они обрамляют ее раскрасневшееся от пива личико. Глаза ясные, а губы решительно поджаты. Моя сестра красива не только внешне — у нее еще и прекрасная душа.
— Нет, — отвечаю я.
Но при этом я не добавляю, что мы с Таней почти всю жнзнь прожили вместе и я ее знаю как облупленную.
При этом как ни крути, а от правды не уйдешь — мы были знакомы с Дэнни всего два года. Он был для меня всем, но, положа руку на сердце, могу ли я утверждать, что видела его насквозь?
— Вот и ладно, — говорит Таня. — У Дэнни были свои секреты. У Нив были секреты. Секреты есть у каждого. Главное, ты любила Дэнни, а остальное — не важно.
Как мы и договаривались, на следующее утро за нами заезжает Кайл, чтобы отвезти в аэропорт.
Я представляю его Тане, назвав старым другом Дэнни.
— А кем вы работаете? — спрашивает Таня. Она затевает с ним легкий, непринужденный флирт, стоит «Ягуару» Кайла отъехать от моего дома.
— Безработным бездельником, — отвечает он.
— Вы явно не из полиции, — произносит Таня.
— В точку!
— А еще у вас «Ягуар», значит, вы особо не бездельничаете, — продолжает моя сестра.
— А вдруг я его угнал? — улыбается Кайл. — И теперь вы обе пойдете по статье как соучастницы.
— Не похожи вы на вора, — качает головой Таня. — Вы слишком благодетельны и благоразумны.
— Благодетелен? Благоразумен? — удивляется Кайл.
— Не обращайте на нее внимания, — говорю я.
Он улыбается — совсем как мальчишка с рекламы зубной пасты.
Вместо того чтобы ответить Кайлу, Таня весело смеется, словно радуясь своей правоте.
Я захожу в терминал с Таней, оставив Кайла дожидаться меня на парковке.
— Поскорее приезжай. Маму с папой проведаешь, — говорит она.
— Если я и приеду, то только ради тебя, — отвечаю я.
Я все еще слишком зла на родителей. У меня на телефоне куча пропущенных звонков от них. Я никак не могу им простить, что они оказались неспособны переступить через себя.