Идеальность
Шрифт:
В образовавшуюся щель высунулось вспотевшее Лерино лицо. Волосы прилипли ко лбу, встопорщились вокруг ушей, а на затылке были скручены и перетянуты разноцветными резинками.
– Хорошо, хорошо, заходи, - буркнула Лера, пропустила брата в темный коридор, закрыла за ним дверь.
– Оденься, - сказал Пашка, неловко пряча взгляд. Лера стояла в одних трусиках. Между небольших аккуратных грудей катились капли пота.
Конечно, он видел её обнаженной во время старых «приходов». А в десятом году вытаскивал из окровавленной ванной (о, этот дурной флёр романтических фильмов о самоубийцах), обмывал холодной водой, одевал к приходу медиков.
– Ой, да. Блин. Прости.
Сестра метнулась из коридора в комнату. Пашка медленно разулся, снял куртку.
Квартиру плотно оккупировал сигаретный дым.
Первым делом — проветрить. Пошел на кухню, распахнул окно, впуская холодный ветер, дождь и шум вечерней улицы. Ностальгия намекнула: в кухне ничего не изменилось за много лет. Даже окна никто не заменил на стеклопакеты. Стол был усеян белым порошком. Пашка приложил палец, почувствовал лёгкое похрустывание, заметил смятую пачку из-под сахара-рафинада на подоконнике. Старый Лерин невроз. Кто-то рвет бумажки чтобы успокоиться, кто-то грызет ногти, а Лера крошит кубики сахара. Не самое страшное занятие, если разобраться.
И когда она успела рухнуть в нервное расстройство? Несколько дней назад на похоронах Дениса смотрелась вполне себе адекватно. Выдержала тягомотину с прощанием, постояла среди родственников у могилы, не плакала, когда гроб быстро забросали землей. Чуть позже, в роскошном и дорогом ресторане (за поминки отвечал Василий Ильич, а уж он-то постарался) Лера ничем не отличалась от своих двоюродных сестер. Держалась стойко. С Натой старалась не пересекаться даже взглядом. Это Пашка хорошо подметил. Впору было отдышаться, успокоиться и продолжить кое-как жить, зализывая очередные раны, поверх старых. Но нет. Что-то в её мозгах снова закоротило…
– У меня несколько вопросов, - раздался голос из-за спины.
Лера стояла в дверях кухни. Накинула рубашку и натянула фиолетовые гольфы. Волосы собрала в единый хвост на затылке. Хоть на человека стала похожа.
– Денис умер в результате болезни сердца. Аневризма, знаешь такое? Подробностей мне, конечно, никто не расскажет. Я краем уха слышала на похоронах. Теперь ищу информацию. Что у него была за форма аневризмы? Почему раньше никто не замечал? Проходил ли он обследования? Интернет творит чудеса. Реально в любую дырку пролезть можно. Должны быть пути. Так вот, Денис мне ни разу не говорил о том, что у него больное сердце. А мы встречались минимум два раза в неделю. По утрам. Иногда по вечерам. Один раз он прожил у меня неделю, пока Ната была в командировке. И ни слова о болезни. Почему? И еще…
Пашка подошел в два шага, взял Леру за плечи, прервав нервный, заикающийся монолог.
– Таблетки принимала?
– спросил он.
– Только пару капсул «Ревинола». Мне положено.
– Пила? Нюхала? Что-нибудь?
– Паш, всё в порядке. Это легкий "приход". Я чувствую. Я справляюсь. Просто нужно кое-что выяснить. Подозрительно это всё.
Она высвободилась. Глаза бегали туда-сюда, взгляд ощупывал пространство. Кончики длинных пальцев дрожали. Быстрое дыхание.
– Ага. Справляешься, - Пашка кивнул на стол, усыпанный сахаром. — Я вижу. Пойдем-ка в комнату.
Открытый ноутбук валялся на кровати, высвечивая потолок белым прямоугольником. Закладок в браузере было столько, что верхнее меню походило на ежа. Свет в комнате не горел.
– Мне нужна информация об аневризме, - продолжила Лера, шумно выдохнув. — Я же говорю, подозрительно это всё, понимаешь? Есть вопросы. Там существует скрытая форма, симптомов почти не бывает, но Денис ходил к врачам, я точно знаю. Один раз точно, когда у него слегка онемели рука и плечо. Он мне рассказывал. Потом как-то забылось. Почему?
Вокруг ноутбука валялись флешки. Еще один очень нехороший признак.
Первым делом Пашка открыл окна в комнате. Потом взял Леру за плечи, усадил за стул. Лера не сопротивлялась, обмякла, и только бегающие глаза обнажали внутреннее напряжение.
– Значит так, - начал Пашка, поднимая с пола пустую коробку.
– Мы это уже проходили, да? Первое: я сейчас отключу все устройства и заберу с собой. Флешки тоже соберу. Ни к чему они тебе. Посидишь пару дней без ноутбука и интернета. Ты же помнишь, как это полезно для здоровья? Бумажные книги, прогулки. Проветривание сознания. Терапия.
Лера поморщилась, но ничего не сказала. Это хорошо. Раньше в самые острые периоды она могла уговаривать, просить, унижаться. Могла кричать, кидалась с кулаками.
Информационная зависимость — так это называется. На игле интернета сидит восемьдесят шесть процентов населения планеты. Только три процента способны избавиться от зависимости безболезненно. А еще у двадцати процентов зависимость переходит в острую стадию.
– Второе, - продолжил Пашка, - иди под душ и хорошенько помойся. Чтоб пробрало. Контрастный. Потом мы с тобой съедим чего-нибудь, выпьем чай. Кофе и сигареты я тоже забираю.
– Я не хочу есть, - пискнула Лера.
– Я знаю, - мягко ответил Пашка.
– У тебя нервное расстройство. Ты никогда не хочешь есть в таком состоянии. В прошлый раз потеряла почти двадцать килограммов за десять дней. Фото показать? Я сохранил. Для подобных случаев.
Лера покачала головой и вдруг, набрав побольше воздуха, вновь начала тараторить.
– А что, если Денис ничего не знал о болезни? Вдруг ему помогли умереть? Я думала о Нате. Она позвонила мне в то же утро, когда умер Денис. Сразу же. То есть она взяла телефон, увидела номер и набрала. Зачем? Она знала, куда звонит. Понимаешь? Знала, кого услышит. Может ли это быть местью? И ещеодин вопрос! Дай мне задать еще один вопрос!
Пашка покачал головой:
– Сначала в душ. Поговорим после душа.
Он чувствовал, как ломает психологическое сопротивление. Лера шевелила губами, будто ей сделалось вдруг сложно выдавить какие-нибудь внятные звуки. Пашка обнял её за плечи, чувствуя, как бешено колотится у сестры сердце. Помог дойти до ванной.
Когда Лера включила воду, у Пашки зазвонил телефон. Звонил, конечно, Вадик Шубин.
– Я уже пять минут жду видос, - сказал он без приветствия. Вадик был пунктуальный до мозга костей. Его бесило, когда кто-то опаздывал. В том числе его бесили задержки в работе. — Ты сжираешь моё время, сечёшь? Нужно запилить на канал и забыть, а я, как дурак сижу и жду.