Идеальный обман
Шрифт:
— Мари! — кричит радостно женщина. Она обнимает и крепко сжимает Мари, ее голубые глаза, как и у дочери, блестят от слез. — Как же я рада тебя видеть. Только погляди! Ты прекрасно выглядишь! Мы так по тебе скучали. Идем же, твой отец припарковался на полосе для общественного транспорта. Я говорила ему, чтобы он этого не делал, но ты же его знаешь. Никогда не слушает. — Через секунду улыбка пропадает с ее лица, и она переводит взгляд на меня, не понимая, иду ли я с ними или просто случайный прохожий.
— Мам, это Хадсон, — представляет меня Мари. — Хадсон,
Марго смотрит в мою сторону, разглядывая меня так, словно никогда раньше не видела мужчин в костюмах.
— Мари, ты сказала, что привезешь сюрприз, но я даже и подумать не могла, что это будет парень. — Тонкие красные губы Марго расплываются в улыбке, и выражение ее лица смягчается. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, она обхватывает меня своими руками и прижимается лицом к моему пиджаку. — Он такой симпатичный, Мар. К тому же, хорошо пахнет.
Я усмехаюсь. Я бы обнял ее в ответ, но она прижала мои руки к бокам, не позволяя пошевелиться.
— Спасибо, — говорю я, когда она выпускает меня из своих объятий.
— Мам, на самом деле, он мне не парень. Мы помолвлены. — Мари нервно прикрывает рукой свои красивые губы.
— Вы что?
— Мы собираемся пожениться. — Мари показывает ей свое кольцо в восемь карат, и уголки ее губ приподнимаются.
Марго хватает ее за руку, чтобы лучше рассмотреть кольцо.
— Оно настоящее?
Мари кивает.
— Боже милостивый. — Марго отпускает руку дочери и отходит на шаг назад. — Оно, эм, красивое. Ух ты. Я… у меня нет слов.
Мари поворачивается ко мне.
— Для справки, моя мама почти никогда не теряет дар речи, так что…
— Может, пойдем к машине? — спрашиваю я. — Если местная служба безопасности хоть немного похожа на нью-йоркскую, в любую секунду твоему отцу могут выписать штраф.
— Ох, дорогой. Здесь все совершенно иначе, чем в Нью-Йорке, — смеется Марго.
Я сижу за Абелем на заднем сидении его «Форда». При каждом удобном случае он поглядывает в зеркало заднего вида, хотя я подозреваю, он смотрит на меня. Пока он кажется дружелюбным. Немного молчаливым, но дружелюбным. Определенно не такой, каким я представлял себе отца из провинции: с ружьем в руках, сыплющего постоянными угрозами.
— Итак, Хадсон, откуда ты родом? — кричит Марго с переднего сидения. Окно Абеля опущено, и шум машин едва позволяет мне расслышать собственные мысли.
— Я родился на Манхеттене, посещал школу в основном в Коннектикуте. По крайней мере, до учебы в университете, — отвечаю я.
— А в каком университете ты учился? — спрашивает она.
— В Нью-Йоркском, — отвечаю я.
— Пап, здесь очень шумно. Ты не мог бы поднять стекло? — Мари придерживает свои волосы, чтобы они не хлестали ее по лицу.
Через мгновение становится тихо, но эта тишина какая-то странная. Я почти жалею о том, что предпочел ее хаотичному шуму дороги.
— Мы будем дома минут через двадцать, — сообщает Марго, хотя никто и не спрашивал.
Абель протягивает руку к радио,
Кроме Мари.
Едва заметно поглядывая на свою невесту, я обвожу взглядом изгибы ее тела, с головы до ног. Эти мягкие светлые волосы, полные, розового оттенка губы, скрещенные ноги, скользящую между ними руку, когда она прислоняет голову к стеклу.
Должно быть, она почувствовала на себе мой взгляд, потому что ни с того ни с сего выпрямляется, резко поворачивается ко мне и произносит:
— Что?
— Ничего, — говорю я ей в ответ.
— Прекрати пялиться на меня, — огрызается она.
— Я не пялюсь.
Скрывая ухмылку, она закатывает глаза, но прежде позволяет взгляду задержаться на несколько секунд.
— Хадсон, я должна извинится. — Марго прижимает руки к своей груди, когда мы стоим в фойе двухэтажного здания семидесятых годов. Снаружи стены выкрашены в кремовый цвет с нежно голубыми ставнями, а рядом раскинулся огромный дуб, который растет здесь, скорее всего, уже несколько десятилетий. Над двухместным гаражом зафиксировано баскетбольное кольцо, и автомобиль с брезентовым покрытием занимает одно из мест в нем. — Мы понятия не имели, что ты приедешь, поэтому ситуация с кроватью немного… в общем, Абель спит на диване, потому что надорвал спину на прошлой неделе. А гостевую комнату мы превратили в мужскую берлогу сразу после Рождества. Тебе придется разместиться в одной комнате с Мари.
— Ничего страшного, — говорю я. — Не стоит извиняться.
— У нее двуспальная кровать. — Марго морщится. — Но вам будет тесно.
— Это всего на две ночи. Ничего страшного, — заверяет ее Мари. — К тому же, Хадсон любит обниматься, ведь так? — Она подмигивает мне.
— Ты хорошо меня знаешь, — отвечаю я.
Абель краем глаза смотрит на меня. Уверен, он не в восторге от самой мысли о том, что какой-то незнакомый мужчина будет спать с его дочерью в ее же кровати, но ничего не поделаешь. Я бы предложил остаться в отеле, но не хотел их обидеть.
Подняв наши чемоданы до середины лестницы, мы заворачиваем налево и двигаемся вдоль холла в спальню.
— Комната Мари последняя слева, — инструктирует Марго. — Ванная справа. Мы все пользуемся ей. Замок сломан, так что, прежде чем войти, сначала постучи. Я пойду готовить ужин, а вы пока располагайтесь.
Ее мама уходит, и мы входим в маленькую комнату, выкрашенную в солнечные цвета желтого с небольшой двуспальной кроватью, приставленной к стене, на которой развешаны постеры и фотографии. В углу сложена гора плюшевых игрушек, большинство из которых, несомненно, видели лучшее времена, и радужная лампа, устроившаяся на поцарапанном белом ночном столике.