Идеальный треугольник
Шрифт:
— Но… Почему здесь?
— А разве это не самое подходящее место, чтобы грустить?
Сакура оглядела запущенный пейзаж, недовольно подумала, что надо нанять садовника… Или Ямато-сенсея попросить помочь.
— Это подходящее место, чтобы загнуться от грусти! — решительно заявила она и потянула Наруко вверх. — Пошли!
— Но, Сакура-ча-а-ан… — протянула Наруко жалобно.
— Пойдём-пойдём. Хочешь полежать — будешь лежать в доме, в своей постели с чашкой ароматного чая под боком. А не тут! Будто ты какая-то бездомная собачка!
Сопротивляться решительности
Куртка полетела на пол, без контроля пользователя мгновенно возвращаясь к стандартному мальчишескому размеру. Сакура стянула майку, Наруко поспешно попыталась прикрыть грудь руками, что при таких размерах было не особо возможно.
— А нападать на людей в таком виде ты не смущаешься, — недовольно качнула головой Харуно.
— Но там же… Облачка!
Сакура покачала головой, невольно отмечая про себя, что фигурка у неё тоненькая, без следов тренировки. И плечики узкие, и на руках нежный жирок, а не рельеф мускул. Нежная гражданская красавица, но точно не куноичи… Даже, наверное, и не крестьянка, а юная невинная аристократочка.
— С-с-с, горячая, — недовольно отметила Харуно, коснувшись печати на животе. — Больно?
— Да-а-а… — протянула Наруко. Силы воли и строгости характера в неё не вкладывали, и она чувствовала себя беспомощным котёнком, которого большие злые люди дёргают за хвост, а она и укусить-то не может.
Сакура кивнула, закончила её раздевать и потянулась к сумке со своими вещами. Большеглазая стесняшка-смущашка и на её сердце действовала, но нельзя же так!
— Это… Мне? — Наруко распахнула глаза ещё больше, когда Сакура накинула ей на плечи простую белую юкату. — У меня… У меня никогда не было настоящей одежды.
Огромные голубые глаза заполнились слезами, а тонкие руки вцепились в обычную тряпку, как в величайшую драгоценность в мире.
— Будет, — серьёзно пообещала Сакура, завязывая пояс.
— Спасибо, Сакура-чан! — звонко произнесла Наруко, крепко прижимаясь к ней и обнимая. — Не зря братик в тебя сразу влюбился!
Куноичи погладила её по волосам, отстранилась немного угрюмой.
— Подожди минуточку, — попросила она и принялась менять постельное бельё на футоне Наруто. Среди вещей Сакуры была наволочка с сердечками, которую девушка обычно использовала для хранения комплектов пижамы. Для прямого назначения она казалась ей слишком слащавой, но что-то подсказывало ей, что Наруко она понравится.
— Это… Мне? — недоверчивым вздохом. — Настоящая… Подушка? Моя подушка?
— Ложись, — скомандовала Харуно, стараясь не смотреть, как по лицу Наруко текут крупные кристально-чистые слёзы.
Наруто ещё ожидал серьёзный разговор о том, что нельзя создавать в своей голове отдельную личность. А если уж создал, то позаботься о том, чтобы у неё были все инструменты собственной идентификации, включая собственное личное пространство и свои вещи.
Наруко опустилась на чистые, специально для неё расстеленные простыни, уложила голову на мягкую голубую подушку в мелкое розовенькое сердечко. Накрылась свежей, пахнущей порошком простынкой, улыбнулась робко.
— Хвостики-то расплети, неудобно лежать же, — проворчала Сакура, потягиваясь к волосам. Стоило только стянуть резинку, как она ожидаемо растворилась в руках.
— Ой! А мне и в голову не приходило, что их можно расплести! — неловко засмеялась Наруко, стягивая вторую. — Спасибо, Сакура-чан. Ты самая лучшая.
— Подожди немного, я чаю заварю и бутылку с холодной водой принесу.
— А? Зачем вода?
— Положишь на живот, пусть хоть немного охладится, — пояснила Харуно и ушла на кухню, не дожидаясь ответа.
Она тяжело опёрлась о стол и вздохнула. В ушах звенело. Это она сейчас заподозрила что-то неладное, нашла Наруто, уложила в кровать нормально. А сколько раз он так делал, а все только вздыхали с облегчением, получив выходной от проделок джинчурики. Сколько раз он не справлялся сам настолько, что был вынужден просить помощи… У придуманной девочки, потому что больше не у кого было.
Тсунаде-сенсей объясняла ей, как возникает раздвоение личности, подобное тому, что было у неё. Когда настоящая личность не справляется, не может, не соответствует, она начинает мечтать о ком-то, кто бы справлялся, мог и соответствовал бы. Мечтать так сильно, что эта мечта оживает… В случае Сакуры таким фактором стресса стало воспитание. Из непоседливой разбойницы-пацанки слишком сильно пытались сделать милую девочку. И сделали. Но разбойница не сломалась.
А когда потребовалось вложить в удар всю ярость, её не хватило.
И что Наруто — Наруто! — не хватило доброты, чтобы удержать чакру Лиса… Это… Как вообще можно от него это требовать?!
— Что случилось? — спросил Саске, возникнув на кухне буквально из ниоткуда и сразу же начиная оглядываться в поисках врагов и проблем.
— Наруто… — тихо отозвалась Сакура, немного встряхнувшись. — Приготовишь чай? Мне нужно написать записку Тсунаде-сама, заодно и ты прочитаешь.
— Конечно, — согласился Учиха, подозрительно оглядываясь. Но раз Сакура не мчится к хокаге сама, значит, дело может подождать. Ну и если его можно решить чаем…
Харуно быстро набросала записку, уточняя, нормальна ли такая активизация чакры биджу в связи с активностью Луны и нет ли каких рекомендаций по этому поводу. Показала её Саске. Попросила сделать клона, чтобы отнес записку хокаге. Вздохнула.
— Нам опасаться прорыва биджу? — уточнил Учиха.
— Нам опасаться слёз Наруко. Представляешь, я нашла её на задней веранде…
Сакура вкратце пересказала разговор. Саске серьёзно кивнул и ответственно заварил чай, по наитию добавив туда пару ягодок земляники для запаха. Он не воспринимал Наруко как нечто экстраординарное или, наоборот, обыденное или дурацкое. Часть Наруто есть часть Наруто. Он Наруто любит целиком, со всей дуростью, отвагой, внезапной гениальностью и всеми странностями.