Идеальный враг
Шрифт:
Какое-то время зрители молчали, наблюдая за этим неторопливым бесконтактным танцем. Через минуту послышался недовольный ропот. Кто-то присвистнул. Загудели голоса.
— Долго вы топтаться будете? Титан, ты что, перетрусил? Эй, Писатель, сойди с ринга, если драться не хочешь!
Павел в атаку идти не собирался. Свой бой он планировал строить на защите. На коротких контратаках, быстрых уходах. И только когда подвернется удобный момент для броска, для болевого приема, тогда и надо будет действовать решительно…
Некко
Павел отскочил в сторону, увернулся от удара. Легко переметнулся противнику за спину, несильно ткнул кулаком в затылок.
Некко, резко выдохнув, стремительно развернулся. Руки его разлетелись в стороны, и Павел едва успел отклониться.
Зрители одобрительно зашумели. Но ни Павел, ни Некко уже ничего не слышали. Их мир сузился до размеров восьмиугольного ринга. И мир этот был слишком тесен для двоих.
Некко наступал, широко размахивая кулачищами. Павел уворачивался от мощных ударов, держал дистанцию. Неожиданно выяснилось, что кажущийся неповоротливым Некко в действительности быстр и ловок. Почти сразу Павел понял, что его план никуда не годится. Вымотать противника легкими жалящими атаками почти невозможно, а вероятность попасть под удар слишком велика.
И Павел решился.
Нужно только угадать момент…
Некко, впустую взбивая воздух, видя, что противник попросту бегает от него, зверел все больше. Он уже пер напролом, не заботясь о защите. Да и защищаться-то было не от чего. Павел лишь трижды дотянулся до соперника, и все его удары были слишком слабы.
В какой-то момент Павел оказался в углу возле канатов. Он метнулся было вправо, уходя из опасного положения, и налетел на кулак. Он все же успел поставить блок, принял удар на локоть. Отлетел назад, к самым канатам.
Некко кинулся на Павла. Навалился, прижимая его к ограждению ринга. Придавил всей своей массой, даже не замечая сопротивления жертвы. Уже занес руку над головой, собираясь обрушить кулак на затылок попавшему в ловушку врагу. И вдруг услышал:
— Я видел тебя на пустыре! Рука дрогнула и замерла.
— Ты избивал своего товарища! — прокричал ему на ухо Павел и, извернувшись, впился зубами в потную шею, в то самое место, где билась под кожей яремная вена. Рванул изо всех сил, почувствовал во рту вкус крови, и сознание поплыло куда-то, время словно остановилось.
“Стань псом!..”
Павел зарычал, захрипел, вцепился в противника, вонзил пальцы в его тело, прихватил кожу врага сквозь тонкую майку, сгреб ее, сжал, словно в птичьих когтях, рванул на себя.
Некко, взвизгнув, отшатнулся.
Но Павел прицепился, как клещ. Его уже нельзя было просто сбросить. Теперь его можно было только выдрать. С мясом. С кровью. С болью.
Зрители восторженно взвыли, довольные неожиданным поворотом. Сержант Хэллер пробился сквозь толпу к самому рингу, уцепился за канаты, завопил:
— Дожимай его! Дави! Дави!
Лейтенант Уотерхилл, стоя в стороне,
Прыгали на скамье Цеце и Рыжий, уже почти поверив, что карточный долг им спишется.
И тут Некко опомнился. Гнев и злоба пересилили неуверенность и страх. Он рявкнул, тряхнул головой, распрямился и ударил противника в бок.
Хрустнули ребра.
Павел задохнулся, но врага не отпустил. Правой рукой он вцепился в горло противника, запустив большой палец глубоко под грудино-ключичную мышцу, пытаясь пережать сосуды. Левой рукой он сдавливал гортань.
Некко захрипел. Он нанес еще два отчаянных удара, сжал своими ручищами Павла, попытался оторвать от себя.
— Держись! — откуда-то издалека доносился голос сержанта Хэллера. — Души его!
Одна рука все же соскользнула с горла. Павел боднул противника головой, разбив ему нос.
— Давай! Добивай его, Писатель! — голоса Рыжего и Цеце.
Некко фыркнул, забрызгав кровью лицо Павла.
— Чего медлишь!? — Это уже болельщики из четвертой роты. — Разорви его!
И вторая рука сорвалась, глубоко процарапав кожу противника.
Павел тяжело упал, ударившись коленом, скорчился от острой боли в боку. Некко навис над ним, закатив глаза, сипя смятым горлом.
— Добивай! Добивай его! — От них обоих требовали одно и то же.
Павел поднял глаза.
Мир — больше, чем ринг. Но пока ты за ограждением, надо драться.
Некко снова занес руку для своего коронного смертельного удара.
Кулак — молот.
Павел схватил противника за лодыжку, рванул на себя, опрокидываясь и одновременно подсекая врагу другую ногу. Некко, потеряв опору, раскинув руки, рухнул спиной на помост, выбив из досок пыль.
Те, кто был по другую сторону ограждения, дружно взревели — кто-то радостно, кто-то горестно, но все — азартно.
Павел, не теряя времени, зажал ногу противника под мышкой, по всем правилам провел ущемление сухожилия.
Некко рычал от ярости. Титан был повержен, он не мог двинуться, жуткая боль грызла пятку.
Но Некко умел контролировать свою боль. Он много чего умел.
Павел почувствовал, что соперник вот-вот вырвется и отпустил его, мгновенно откатившись в сторону и вскочив на ноги.
Снова волна боли ожгла бок. На мгновение весь мир растворился в белой мгле. А когда он появился вновь, Некко, покачиваясь, уже стоял на ногах.
Они шагнули друг к другу одновременно.
Некко выбросил кулак.
Павел перехватил руку противника. Попытался вывернуть ее, но не смог — сил не хватило.
Некко ударил свободной рукой.
Павел предугадал движение. Но не смог защититься и лишь отвернул лицо.
Кулак врезался в скулу.
Павел покачнулся.
Некко надвинулся, словно танк. Опрокинул оказавшегося на пути человека. Наехал на него, раздавил, растоптал, размазал.