Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Шрифт:
идентичностям, пониманию своих интересов, которые имеются у
«целевой аудитории» — адресатов этой пропаганды.
117
Так, при общей уверенности, что бедствия происходят от козней
внешних врагов, люди будут верить обвинениям в шпионаже и
диверсиях.
Если преобладает идеология свободного рынка, то большим
доверием будут пользоваться объяснения невзгод провалами слишком
громоздкого государства и слишком большого налогового
Если же доминируют идеи государственного обеспечения,
распределения, бесплатных услуг и раздач, то популярность получат
объяснения всех неприятностей через воровскую приватизацию,
хищность бизнеса и провалы рынка, недостаточность
государственного контроля над ресурсами, над всей экономической и
социальной жизнью.
Вот здесь и обнаруживается роль интеллектуалов с
демократическими и либеральными убеждениями в докризисный
период стагнации, реакции и растущих репрессивных практик.
Сверхзадача состоит в смене глубинных установок восприятия
происходящего, ценностей, связи идентичностей и интересов с
социальными порядками у элит, активных граждан, потенциальных
лидеров реформ и протестов.
Возьмем все тот же «джентльменский набор» либеральной
демократии: соблюдение прав и свобод, независимый суд, равенство
перед законом, защита собственности, разделение властей, регулярная
сменяемость власти по результатам открытых и честных выборов и т. д.
Как известно, сами эти идеи не особенно вдохновляют ни элиты, ни
массы в России. Простая причина состоит в том, что люди не
связывают с ними свои потребности в безопасности, поддержании
статуса, сохранении и росте благосостояния.
Все эти потребности для разных социальных групп
удовлетворяются либо вхождением в кланы, клиентско-патронажные
отношения [Фисун, 2010; Гельман, 2015; Розов, 2016], либо занятием
спокойной ниши с рентой, либо участием в невидимой для государства
теневой экономике, либо членством в сообществах взаимопомощи,
основанных на родстве, соседстве, землячестве, либо сочетанием
такого рода обеспечивающих структур.
При возникновении жизненных трудностей (нехватка дохода,
слишком большие налоги, слишком много проверок, слишком много
отчетности, потеря работы, невыплата зарплаты, нежелание отдавать
сына в армию, слишком маленькая пенсия, слишком дорогое лечение и
проч.) постсоветский человек склонен решать свои проблемы частным
образом, пользуясь сетями поддержки и ориентируясь: кто
в государстве может помочь именно ему и за какую мзду.
Общие требования к государству, если вообще появляются, то
ограничиваются снижением бремени (меньше
118
отчетности, запретов) и увеличением ренты (куска общественного
пирога) для своей социальной группы [Кордонский, 2008].
Стратегия рефрейминга состоит в первую очередь в проведении
почти отсутствующих сейчас когнитивных связей между
систематическими социально-экономическими неприятностями и
неэффективностью, плохим функционированием государственных
институтов, работающих в них руководителей и чиновников, плохо
составленных и/или закономерно нарушаемых законов.
Вторая, еще более трудная, почти неподъемная мысль заключается
в том, что эти институты и законы можно и нужно менять,
начальников переизбирать, а чиновников заставлять эффективно
работать или настаивать на их увольнении.
Третий пункт состоит в том, что для всех этих изменений нужны
коллективные усилия, объединения граждан, площадки для
обсуждения их проблем и налаживания связей для сотрудничества,
общего действия.
И только на четвертом, пятом и последующих местах
обнаруживается нужность свободы слова и собраний, защищенность
законом и судом, сменяемость власти, честные выборы и т. д.
Цепочки — длинные, связи — неочевидные. Но никто не обещал,
что политическое просвещение постсоветского населения с целью
привития ценностей и принципов современной демократии будет
простой задачей.
119
Глава 8. (Не)мыслящая Россия: антитеоретический консенсус как
фактор интеллектуальной стагнации
Интеллигенты и интеллектуалы
В этой главе обсудим интеллектуальное творчество в социальном
познании, а также причины того, почему в современной России
уровень этого творчества, мягко говоря, скромен, причем мы к этому
привыкли и считаем нормальным состоянием.
Увы, фигура «интеллектуала» в отношении к «интеллигенту» уже
стала одной из главных тем нынешнего «раунда рефлексии». В статье
«Интеллектуалы», открывающей книгу с солидным названием
« Мыслящая Россия: Картография современных интеллектуальных
направлений», Виталий Куренной сочувственно приводит
пространную цитату из « Священной книги оборотня» В. Пелевина, где