Идентификация Борна
Шрифт:
«Где я нахожусь? Найдите меня. Я не буду укрываться, и в итоге кое-что узнаю».
Это не были профессиональные рассуждения. Это были только эмоции, а все, что он узнал о себе за последние 48 часов, говорило о том, что он был профессионалом. Он не мог пока выяснить природу этого профессионализма, но что касается его уровня, то здесь сомнений быть не могло.
Голос телефонистки из Нью-Йорка страдальчески затихал время от времени. Однако ответ ее был неприятно точен и окончателен:
– Ни этой, ни подобной
– Нет, только это: «Тредстоун 71», Нью-Йорк.
– Все это очень странно, сэр. Я уверена, что если бы это название было в книге, то я бы ни за что его не пропустила. Мне очень жаль.
– Благодарю вас за хлопоты, – вздохнул Дж. Борн, отодвигая телефон.
Продолжать было бесполезно. Название фирмы было скорее всего разновидностью кода и не позволяло простым абонентам из отеля получать какую-либо информацию. Он отправился в бюро, где оставил на хранение бумажник маркиза и хронометр фирмы «Сейко». Вскоре вещи заняли надлежащие им места. Он приблизился к зеркалу и спокойно произнес:
– Ты – Дж. Борн, гражданин США, житель города Нью-Йорк, и вполне возможно, что номера 0-7-17-12-0-14-26-0 – самая важная вещь в твоей жизни.
Яркое солнце освещало сквозь кроны деревьев роскошную Банкштрассе, отражаясь в витринах магазинов и отбрасывая квадратные тени банковских зданий, попадавшихся на пути его лучей. Это была улица, где соседствовали массивность архитектуры и деньги, безопасность и надменность, решительность и легкомыслие, и пациент доктора Восборна, несомненно, бродил по ее тротуарам и раньше.
Борн прогуливался по Беркли-плац, которая выходила к озеру с его многочисленными набережными, украшенными газонами и цветниками, особенно роскошными в это время года. Он мог представить их в своем воображении. Видения снова возвращались к нему, но связных воспоминаний не было. Он еще раз прошелся по Банкштрассе, инстинктивно чувствуя, что Джементшафт Банк находится в самом первом здании из белого камня. Не торопясь, он направился к нему. Приблизившись к массивным стеклянным дверям, надавил на центральную панель. Дверь с правой стороны открылась очень легко, и он очутился в холле, пол которого был отделан коричневым мрамором. Когда-то он уже стоял на нем, но картины эти не были отчетливыми. У него возникло странное ощущение, что этого места нужно избегать. Но сейчас этого делать не следовало.
– Что вам угодно, месье?
Мужчина, задавший этот вопрос, был одет в визитку. Красная бутоньерка указывала на достаточно ответственную должность говорившего. То, что он обратился по-французски, объяснялось одеждой посетителя. Даже такие служащие проявляли здесь учтивость. Это был Цюрих.
– У меня важное личное дело, которое мне хотелось бы обсудить, – ответил Дж. Борн по-английски,
– Извините, сэр, – произнес человек. Его брови выгнулись, он изучал пальто посетителя. – Лифт слева, на второй этаж. Вас встретит секретарь.
Секретарь оказался мужчиной средних лет с коротко подстриженными волосами, носящим очки в черепаховой оправе. Его лицо имело застывшее выражение, глаза смотрели жестко и с любопытством.
– У вас конфиденциальное дело, сэр? – просил он, повторяя слова посетителя.
– Да.
– Пожалуйста, ваш код, сэр, – проговорил он, доставая канцелярские принадлежности и бланки.
Клиент понял, чего от него хотят. Никакого имени не требовалось.
«Написанные от руки цифры заменяют имя… они являются кодом держателя счета. Это стандартная процедура», – говорил доктор Восборн.
Пациент написал последовательные группы цифр, стараясь не напрягать руку, чтобы запись получилась непринужденной. Затем протянул бланк секретарю, который, изучив его, поднялся со стула и указал рукой на ряд узких дверей со стеклами, словно подернутыми морозным узором.
– Подождите в четвертой комнате, сэр, к вам немедленно подойдут.
– Комната четыре?
– Да, четвертая дверь слева. Она закрывается автоматически.
– Это необходимо?
Секретарь удивленно взглянул на Борна.
– Это находится в прямой связи с вашими указаниями, – вежливо произнес он. – Счет с тремя нулями. Держатели такого счета, как правило, предварительно договариваются о встрече по телефону, и им обеспечивается надлежащий прием.
– Я знаю этот порядок, – солгал Борн с небрежностью, которой даже не почувствовал. – Просто я очень спешу.
– Я передам бланк на проверку, сэр.
– Проверку? – мистер Дж. Борн из Нью-Йорка ничем не мог себе помочь. Это слово прозвучало, как сигнал тревоги.
– Код должен быть проверен, сэр. – Секретарь левой рукой поправил свои очки. Это движение отвлекало внимание посетителя от того, что правая рука опустилась в ящик стола. – Я полагаю, что вам лучше подождать в четвертой комнате, сэр.
Предложение было не просто вежливостью. Это был приказ, команда, которая читалась в жестких преторианских глазах секретаря.
– Почему бы и нет? Попросите только их поторопиться, будьте добры.
Борн направился к четвертой двери, открыл ее и вошел внутрь. Дверь закрылась автоматически, был отчетливо слышен щелчок замка. Он бросил взгляд на узорчатые стеклянные панели, покрывающие почти всю площадь дверного проема. Это было не простое матовое стекло, каждая панель внутри была армирована тонкими металлическими проводами. Если стекло разбить, то немедленно раздастся сигнал тревоги. Сейчас он находился в клетке, ожидая вызова.