Иди ты в отпуск!
Шрифт:
Здесь нас ждал Андрюха – его длинная худая фигура маячила под навесом рядом с ощетинившимся шампурами рюкзаком. Он встрепенулся, когда мы, очумевшие, приземлились к нему в объятья. После традиционных рукопожиманий Андрей, раздуваясь от гордости, извлек из кармана новенький телефон. Казалось, свежекупленный гаджет известной фирмы и последней модели поднимал статус владельца в собственных глазах до небес.
Андрей не выпускал телефон из рук – разве что когда перераспределяли ношу, спрятал его в кармашек шорт на молнии. Затем мы шагали через изогнутый над Днепром мост, и он снова достал сокровище. Сопровождаемый бодрой музычкой, наш отряд устремился к острову.
Русло Нового Днепра – узкое и глубокое – омывает крутые стены гранитного горбатого чудовища возрастом в три миллиарда лет, острова, что раньше не был островом. Плавни и болотца, леса и ручьи миллионы лет назад тянулись под скальной громадой – там, где сейчас нес могучие воды поток с перекинутой над ним светлой аркой моста. Мы шли по мосту, мое сердце приятно сжималось от высоты, от тьмы реки под ногами, и в глади далеко-далеко внизу отражались небо и наши смеющиеся лица.
Еще немного – и вот она, «суша»!
В стороны от прорезающего остров шоссе разбегались тропинки. Мы нырнули под лопочущие кроны и потопали по стежке. Придорожные травы щекотали икры колючими колосками, подмигивали звездочками белых цветов, окутывали горьким нежным ароматом полыни. Деревья остались позади, мы вышли на травянистый склон высоко над Днепром. Слева ухала в тень мрачная прорезь Черной скалы, каменное древнее изваяние маячило на краю обрыва, открытое всем ветрам. Качались зонтики белого тысячелистника, розовые шарики клевера проглядывали сквозь густые округлые листочки, а путь изгибался и пересекал дорогу к музею, уводящую вдаль над кручей. Здесь не спустишься – высоко, красиво и опасно, зато дальше, около разбитой Совутиной скалы, тропы вели ниже, к скальным плато и пляжам.
Бежать по стежке вниз легко и весело – скакать по округлым камням, нырять под склонившиеся ветви дикой яблони, дубов и боярышника. Вниз, вниз, к берегу!
Огромные и поменьше прибрежные валуны, покрытые лишайником и каменной розой, застыли, словно спящие мамонты. Сочная зелень трав жалась к ним, стремясь обнять, укрыть от людей.
Когда-то давно наступающие ледники приволокли камни сюда и, наткнувшись на громадную древнюю скалу, свалили их, как шаловливые дети высыпают на пол детали «Лего». Валуны разлеглись, утонув основаниями в песке и щебне, подернулись шершавыми цветными лишайниками и снисходительно терпели отдыхающих – нас.
Мы обосновались между несколькими такими «мамонтятами» поближе к воде.
– Тут нет змей? – встревожилась Настя. Она стояла на макушке метрового «мамонтенка» и вглядывалась в траву у его подножия. Белые пальчики, видные через вырезы сандаликов, поджались. Настя волновалась и хлопала ресницами, ветерок трогал копну золотисто-каштановых кудрей.
– Нет тут змей, – соврала Маша и махнула рукой: – Посмотри, тут сухо, а змеи любят сырость.
Конечно, это было неправдой, но хитрая Маша отлично знала, что уговорить Настю расслабиться можно только наглым враньем. Змеи, конечно, на берегу водились, но, измученные шумом и топотом бывающих тут людей, спешно расползались и предпочитали делать свои змейские дела подальше, в более интимной обстановке.
Я тем временем нанизывал прохладные куски мяса на шампуры, улыбался и не вмешивался. Славка, ругаясь, жег спички – он хотел всем показать, как правильно разжигать костер, поставив щепки «шалашиком». Солома мгновенно оборачивалась золой, древесина чернела, но загораться не желала. Славик злился: щеки покраснели от дутья, медные вихры блестели, словно впитывали энергию безуспешных стараний. Я нанизал шампур и отложил его в готовую кучку. Не скоро еще получим угли для шашлыка!
Отчаянный крик прорезал благостную тишину.
И без того белый, как макаронина, Андрюха побледнел еще больше. Он бегал вокруг лежащего недалеко валуна и махал тощими руками, как перепуганный страус крылышками.
– Змея? – ахнула Настя, и вспорхнула обратно на валун.
– Телефон! – заголосил Андрей и вцепился в собственные светлые кудри: – Мой телефон провалился!
Как оказалось, наш друг хотел сфотографировать девушек, выбирал ракурс, оступился, а драгоценный новенький гаджет скользнул в расщелину и пропал во тьме.
Мы поочередно заглядывали в узкий лаз, образованный гранитной щелью, прикрытой сверху маленьким «мамонтом» в три обхвата. Теоретически туда можно было просунуть руку…
– А вдруг там сидит змея? – сказала Настя. Тонкие пушистые брови вздыбились «домиком».
– Я туда не полезу, – сказала Машка и заправила льняной локон за ухо.
Я набрал Андрюхин номер.
«Бж-ж-ж-ж-ж», – загудел телефон, запиликал мелодией и осветил западню нежным сиреневым светом.
– А змея дома? Гулять выйдет? – сказал я в ноющую сигналом вызова трубку.
– Он недалеко! – Андрей приник к устью расщелины, запустил руку. – Все равно не достаю!
– Эх, как же так у тебя вышло? – недоумевал Славка. – Лопух ты, Андрэ.
Андрюха поднялся и покаянно тряхнул светлыми вихрами:
– Да ну тебя, лучше помоги что-нибудь придумать.
Мы просмотрели взятые с собой пожитки, но ничего, подходящего для хватания, не нашли.
– Позвони еще раз? – с тоской попросил меня Андрей. – Когда я не вижу телефон, мне кажется, что я его потерял навсегда.
Славка лег на камни, чтобы тоже попробовать достать телефон, поднялся и поморщился:
– Не могу на животе лежать, – признался он. – Там двенадцать чебуреков! Может, с другой стороны попробовать? – Славка засуетился, оббежал валун, вернулся и покачал головой.
Похороненный заживо телефон отвечал беспомощным жужжанием и приятной трелью. Все все бросили, позабыв и костер, и шашлыки – старались найти выход.
– Давайте толкнем валун все вместе? – предложил Андрюха, в очередной раз извлекая руку из норы. Его лицо покраснело, по щекам размазалась грязь. – Честное слово, я его, кажется, касаюсь. Нужно хотя бы еще несколько сантиметров.
Я очень сомневался, что мы, обыкновенные хомо сапиенс из мяса и тонких косточек, сможем сдвинуть с места эту штуку, в которой, точно, несколько тонн весу. И все же мы попробовали. Уперлись плечами и толкали, пыхтя и ковыряя землю подошвами.