Иди ты в отпуск!
Шрифт:
– Делаешь успехи, умничка, – похвалила я Катю, слегка приобняв.
Мы смирились, что отправимся чуть позже запланированного…
От чувства, что дела вот-вот пойдут не так, закрутило в желудке. С чего бы? Наверное, все же от голода. Надо было и мне кофейка выпить перед поездом. Я отмахнулась от предчувствий и вернулась в режим радостного ожидания приключений. Взглянула на табло. И тут белая гадкая надпись, что появилась на нем, решила испортить наши планы. Она утверждала, что поезд опаздывает. Сначала на невинные три минуты, затем цифры сменились на все еще
Где эта хваленая в сотнях анекдотов немецкая пунктуальность, когда она так нужна? Ну да, поезд опоздал ровно на то количество минут, о котором предупреждало табло. В этом вся пунктуальность?
Катя молчала, я тихонько ныла про себя, когда поезд прибыл. Такая задержка уже портила поездку.
Всего-то два вагона, пассажиров мало. В нашем сидела только одна пожилая женщина. Устроившись удобно, мы сели изучать расписание, чтобы понять, сколько времени теряем из-за смещения пересадок.
– На первой остановке придется ждать дольше всего, на второй – более-менее.
– А поезда разве не должны догонять расписание? – подала мысль Катя. – У нас поезда, если отклоняются от графика, в пути умудряются хоть немного его догнать.
– Было бы здорово, – я постучала пальцами по пластику, словно по дереву…
Мы с интересом выглядывали в окна: открывались замечательные виды из рекламы шоколадок «Milka» с коровками на лугу и старинными сельскими домиками то там, то сям. Яркие зеленые холмики, бурные реки… Красотища!
– Далеко, далеко на лугу пасутся ко… – напевала Катюха, пытаясь отгадать, каких животных мы увидим в следующем пейзаже.
По сельской местности поезд плелся со скоростью тягловых лошадей, да еще и делал долгие остановки в глухомани, где все равно не садилось ни одного пассажира. Ох уж эта пунктуальность! Стало понятно, почему путь до замка такой длинный и занимает около четырех часов. И это самый короткий из маршрутов!
Из-за сбитого графика мы с Катей не могли просчитать точное время нужной пересадки, потому молились, чтобы вокруг нашей был хотя бы асфальт и, в случае особой удачи, магазин. Уж очень некомфортным виделось ожидание следующего поезда в компании ветра и коровок.
К счастью, обе станции оказались в небольших городах.
Наконец-то последняя пересадка – на автобус. До городка, где находился Нойшванштайн, оставались считанные километры.
График поезд так и не догнал. Мы сошли голодные, в последний раз ели часов в восемь утра, а в поезде обошлись парой печенек. Уже обед, мой организм требовали адекватной пищи, но Катя была неумолима: в первую очередь – доехать, остальное – потом. Ох уж это наработанное в многочисленных диетах терпение, умноженное на привычку кушать в компании!
Мы сели на лавочку автобусной остановки и вздохнули. Из расположенной рядом таверны послышались крики.
Мне показалось, что это родитель из окна зовет ребенка, чтобы тот вернулся в дом. Но крики не прекращались, а детей вокруг не наблюдалось. Катя ткнула меня в бок, показала на второй этаж, откуда старенький немец что-то вопил и махал руками. Нам.
– Нет, спасибо, мы не ищем комнату, – ответила я, подойдя ближе к таверне.
Разобрать баварский диалект, лишь отдаленно напоминающий немецкий язык, – трудно, но название желанного замка вмиг обострило слух.
Мы с сестрой переглянулись.
– Остановка там?
Старичок подтвердил. Мы ждали автобуса на остановке обратного маршрута, от замка! До пересадки – три минуты! Мы с Катей перебежали через дорогу и проверили, совпадает ли ее название и номер с тем, что в билетах.
– Хорошо, что есть добрые люди, – Катя допивала последние капли воды из нашей общей бутылки.
– Да, представляешь, сколько потеряшек он тут за день встречает и направляет?..
Прибыл почти полный автобус. Мы заскочили и поспешили к свободным двойным сиденьям. Пока ехали, атмосфера туристического городка усиливалась. В окне то и дело мелькали санатории, отели и кафешки. В каждой я представляла себя, поедающей местные вкусности. Великолепные пейзажи тускнели на фоне этих фантазий и больше не впечатляли. Я почти чувствовала запах мяса на барбекю и печеной картошки, слышала хруст свеженького салата, но вместо слюней начинали течь слезы.
Бесконечные пунктуальные остановки через каждые три минуты убивали, ведь наша-то была конечной, уже хотелось выйти и пройтись по заветным улицам, сесть за столик на летнике и заказать кучу всего… Бедный мой желудок съежился в комочек и жалобно ныл.
– Мы когда-нибудь доедем? – вздохнула Катя и уперлась лбом в окно автобуса, она тоже устала от количества остановок в столь маленьком городишке.
– Знаешь, если не успеем, можно будет тут на ночь остановиться, чтобы замок посмотреть нормально, – предложила я.
– Ага, а денежки за билеты назад тю-тю… – скривилась Катюха.
– Точно! Сомневаюсь, что их можно вернуть в кассу. А касса только в железнодорожке…
– … которой здесь и не пахнет.
– Ну почему не построить? Сюда же толпы туристов прутся каждый день! Нет, надо в каких-то селах пересаживаться по десять раз, – бурчала я. Да, a hungry man is an angry man3.
Часа в три автобус – ура! – наконец прибыл на место.
Мы с сестрой проснувшимися тюленями выползли наружу, и когда за краткий миг по нам прошлась дюжина локтей других туристов, пришли в себя.
Отринуть усталость помог вид замка на верхушке горы – мы тут же отошли в сторонку и устроили оживленную фотосессию – на память. Мне хватило трех-четырех кадров, неугомонная Катя нащелкала раз в десять больше селфи, лишь чуть меняя ракурс.
– Кать… – сказала я, едва не плача, когда увидела указатель со страшным километражем до Нойшванштайна, – тут пешком топать и топать. Мы не попадем сегодня домой.
Единственный автобус назад отправлялся через час.
Сестра заныла. Большое ей спасибо, что не прокляла меня за паспорта. Ведь у нас ни разу за всю дорогу не проверили ни билеты, ни документы.