Идолопоклонница
Шрифт:
— Винишка? Хм. Оно бы, конечно… Вот только что я Игорешке скажу?
Женя возмутилась:
— Ой, можно подумать, он у тебя с работы всегда трезвый возвращается!
Впрочем, сама-то она соседа пьяным практически и не видела, по крайней мере, вот так, на вскидку припомнить подобного безобразия не могла. Да и Катя на это дело никогда ей не жаловалась. Ну да какая разница? Мужики — они все одинаковые, и быть того не может, чтобы Игорешка Сергеев, ее детский враг, никогда в жизни не позволял себе расслабиться после работы. А чем Катька хуже? Почему ей нельзя?
Катя же почему-то обиделась, не поняв, что таким весьма странным образом Женя
— Ну, Жень, зачем ты так? — укоризненно протянула она. — Он у меня хороший.
— Да хороший, хороший, кто же спорит? Только ж и ты ему не с помойки досталась, — возразила Женька. — Я ж тебе не наклюкаться предлагаю, а просто посидеть. По рюмочке…
— По рюмочке? — обрадовалась Катя. — Ну ладно, давай! А что праздновать будем?
Женя таинственно улыбнулась. У нее был совершенно замечательный повод, настолько замечательный, что грех было по этому поводу не выпить, не отпраздновать такое событие. Но вот делиться радостью даже с самыми близкими людьми… Хотелось, ах как хотелось! Хотелось ведь всему миру сообщить о своем счастье! Но нет, пока нет. Еще рано. Еще не время…
— Да так, — неопределенно протянула она, пытаясь по возможности придать голосу максимально равнодушное выражение. Впрочем, и сама понимала, что радость скрыть ей при всем желании не удастся. — Есть у меня маленький повод… Да и у тебя, наверное, повод какой-нибудь имеется. Вот и давай каждая за свое, идет?
Катя не собиралась спорить:
— Ты и мертвого уговоришь! Идет. Так а что у тебя за повод?
Женя не спеша достала из навесного шкафа бутылочку вина. Едва не раскрошив пробку штопором и приложив немалые усилия, открыла ее. Налила вина в рюмки, таинственно улыбнулась:
— Да так, на работе некоторые перемены.
— Что, дыроколов много продала? — рассмеялась Катя.
— Точно! — захохотала Женька. — Много, Кать, ты даже не представляешь, как много! Личный рекорд Евгении Денисенко!
Глава 10
Вопреки Женькиным ожиданиям, назавтра Городинский не позвонил. Как не позвонил и послезавтра, и после-послезавтра. И понемножку в ее несчастную душу снова стало заползать отчаяние.
Ну что, что она не так сделала?! Ведь она так старалась! Ведь о себе забыла, об одном думала — как бы доставить Димочке максимальное удовольствие, чтобы он понял, что Женька не такая, как остальные. Ведь не о собственном удовольствии заботилась, только о его, о Димином! Чтобы понял Димочка, что только Женька сможет доставить ему ни с чем несравнимые телесные радости, чтобы забыл о Петраковой своей, и обо всех остальных забыл, которые раньше были. Неужели ему этого оказалось мало? Неужели у нее ничего не получилось? Неужели ей не удалось переплюнуть своих предшественниц?!
Или?.. У Женьки холодело сердце. Или он решил, что она шлюха? Вот эти ее старания, эти попытки доставить любимому максимальное удовольствие Димочка принял за ее продажность и испорченность?! Конечно! Господи, да как же она сразу об этом не подумала?! А за кого еще он должен был ее принять, как ни за шлюху самого дешевого пошиба? Какой ужас! Она сама все испортила!!!
Вот и еще один день закончился. Вот и снова пора ложиться спать. И снова одной, в пустую холодную постель. Одна, одна, всегда одна. Как проклятая! Ну почему, почему?!
Женя разложила диван, тщательно расстелила простынь, чтобы ни единой морщиночки
— Что опять не так, Димочка? Что еще я могу для тебя сделать? Я ведь так старалась, я напрочь забыла про стыд и скромность, только бы ты меня увидел. А теперь оказывается, что тебе нужна скромница? Так почему же ты не хотел меня замечать, когда я была ею?! Почему ты не откликался на мои призывные записки — ведь я чуть ли не поэмы тебе писала! Почему ты откликнулся только тогда, когда я потеряла всякий стыд?! Ты заставил меня стать шлюхой, и не смог мне этого простить?! Ты противоречишь себе, Дима! Я не могу понять, что тебе нужно! Я не могу так больше, Дима! Я устала, я так устала!
Но Городинский лишь молча улыбался, не сводя с Женьки издевательски-хитрых глаз.
В очередной раз приходила Катя, угощая выпечкой и освещая своим счастьем холодную от одиночества Женькину квартиру. Да только невдомек ей было, что от чужого счастья в доме делается только еще холодней, еще горше.
Прибегала и Лариска, не умеющая скрыть собственную радость за сочувствием подруге. Видела, как тяжело Женьке выслушивать ее откровения, но вновь и вновь взахлеб рассказывала о своем Вадике, какой он у нее замечательный во всех отношениях.
Женя была искренне рада за подругу, правда рада. И за Катю радовалась, за ее оглоедиков, за Игорешку, за то, какие у нее замечательные отношения с братом. Иногда даже жалела, что мать не решилась родить ей брата или сестричку в свое время, глядишь, вдвоем с родной-то душой и легче было бы переносить одиночество. А то, что теперь у нее появилась сестра, почему-то немыслимо ее раздражало. Как-то это неправильно, неестественно, когда твоя родная сестра моложе тебя на двадцать шесть лет. Что-то в этом есть ненормальное, алогичное…
Однако же радость за подруг не могла хоть чуть-чуть уменьшить горечь собственного поражения. Теперь, когда Женька познала счастье принадлежать любимому человеку, пусть не совсем по-людски, пусть некрасиво и даже откровенно бесстыже, но все-таки она ведь чувствовала тепло Димочкиных рук на своем теле, это ведь ей не приснилось! А теперь, зная, каково это — целовать кумира, дарить ему максимальное наслаждение, одиночество свое Женя переносила гораздо тяжелее, чем раньше. Потому что раньше у нее была мечта, что у нее еще все впереди. Мысль же, что все уже позади, доводила до безумия.
Сычева в очередной раз порекомендовала подруге обратиться за помощью к психологу. Не поленилась, нашла в каких-то толстых справочниках специалиста, узнала адрес и телефон секретарши, сама же предложила записать Женьку на прием.
Женя, конечно же, привычно отказалась, отмахнулась, даже обиделась на подругу. Но в то же время всерьез задумалась над ее предложением. Пожалуй, впервые в жизни засомневалась, все ли с ней в порядке. А может, и в самом деле обратиться к профессионалу? Да, у нее действительно был очень печальный опыт в жизни, да, ей довелось пережить страшную трагедию, и именно на опыте собственного прошлого Женя теперь строила отношения с миром. Но может быть, она сделала какие-то неправильные выводы из своего горького опыта? Может быть, только ей самой все ее мысли и поступки казались вполне логичными, а на самом деле… А на самом деле она — сумасшедшая? Или пока еще не сумасшедшая, а, скажем так — слегла запутавшаяся в жизни, заблудившаяся в трех соснах глупая овца?