Идолы
Шрифт:
Он кивает мальчику, и тот в ответ горделиво улыбается. Потом из его рта вырывается очередной поток странных слогов, и Биби хохочет, кивая.
— Что?
— И еще он хочет знать, почему вы не принимаете ванну. Потому что чувствует отчетливый свиной запах. — Биби рывком отодвигает занавеску в дальнем конце комнаты. — Вопрос и в самом деле отличный. Идемте. Посмотрим, что мы можем сделать.
Из прохладной классной комнаты мы выходим во внутренний сад, полный солнца, и цветов, и разноцветных подушек для сидения. Полосы ярко-красного, золотого, бледно-зеленого и темно-синего покрывают все доступные поверхности.
Я тянусь, чтобы прикоснуться к низкой вазе с цветами, и те вздрагивают под моей рукой. Похоже, цветы стоят в воде, и сама ваза тоже имеет форму цветка.
Здесь даже цветы обладают цветами. Настолько это место переполнено жизнью.
Биби исчезает, а мы с благодарностью садимся. Только Фортис чувствует себя не в своей тарелке.
— Не слишком расслабляйтесь. Мы не задержимся здесь надолго.
— А почему нет? Может, они сумеют нам помочь, — задумчиво говорит Тима. — Здесь ведь целая школа. Они должны кое-что знать.
Я ее не виню. Под нашими телами — подушки, из расположенной где-то неподалеку кухни доносятся аппетитные запахи… Здесь больше покоя и родственных нам людей, чем за все время после бегства из Идиллии.
— Почему нет? Потому что Уильяму Уотсону нужна всего минута, чтобы воспользоваться аварийной связью. Уильям Уотсон может сейчас из соседней комнаты позвонить по телефону самому Главному Послу, если это поможет очистить его собственное запятнанное имя. Уильям Уотсон не захочет пачкать руки, а мир-то вокруг куда как грязен…
— Ты лучше скажи нам, что на самом деле думаешь, а? — Биби стоит в дверном проеме со стопкой сложенных полотенец в руках. — Вы можете помыться в жилище для учеников, это в следующем коридоре. Моя помощница там сейчас наполняет ванны. — Он кивком указывает направление и бросает нам полотенца. — А нам с мерком нужно кое-что обсудить.
— Вот это вполне понятно, — произносит Фортис.
— Я монах. Я стараюсь избегать всего избыточного. Я следую Срединному Пути.
Фортис вскидывает брови. Биби переводит взгляд со своего кулака на огромный живот.
— А, ну да. Ладно. Три из четырех обетов не так уж плохи.
— Я бы сказал, скорее два, максимум, — говорит Фортис, хлопая Биби по животу. Тот пожимает плечами. — Эй, убирайтесь! — рявкает Фортис, не трудясь даже посмотреть в нашу сторону.
Мы так и делаем.
Мы исчезаем из виду, но не слишком далеко.
Монах сбил мерка с ног просто за то, что тот постучался в его дверь.
Ни один из нас не желает упустить шанс выяснить, в чем тут дело.
ПОМЕТКА: СРОЧНО
ГРИФ: ДЛЯ ЛИЧНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ
Подкомитет внутренних расследований 115211В
Относительно инцидента в Колониях ЮВА
Примечание. Свяжитесь с Джасмин3к, виртуальным гибридом человека 39261.ЮВА, лабораторным ассистентом доктора И. Янг, для дальнейших комментариев, если понадобится.
Пауло Фортиссимо
23/08/2066
Новые идеи насчет того, как мои «инструменты» могли бы помочь в моем случае. В нашем случае.
Суть концепции — в резонансных частотах. Эмоции выражаются и ощущаются через энергию благодаря волнам уникальной длины. Если мои дети могут передавать эту энергию в невероятном «объеме», какое воздействие она окажет на тех, кто вокруг них? Звуковые волны могут вызвать вибрацию в близлежащих стенах. Камни рассыпаются в крошку…
Возвращаясь к аналогии с инструментом: если дитя может играть эмоциональную ноту так громко, так отчетливо, так чисто, оно должно бы повлиять на всех
в пределах ближайшего окружения. Они должны бы ответить такой же вибрацией, почему бы и нет?
Безусловно, эта гипотеза стоит того, чтобы ее проверить.
Глава 21
Старые новости
Выйдя, ни один из нас не отходит от дверной занавески больше чем на пару шагов — никто не желает упустить то, что произойдет дальше.
Я прижимаюсь к одной стене, Тима — к другой. Лукас и Ро стоят между нами, перед колышущейся тканью, и все мы вытягиваем шеи, ловя слова, что доносятся из комнаты.
Не издаем ни звука.
— В чем дело? Мыло кончилось или что? — Внезапно возникший перед нами Фортис хватает Ро за ухо.
— О! — протестующе вскрикивает Ро.
Но толку в том нет. Через несколько минут за нами захлопывается дверь студенческого жилища, и мы даже не успеваем перекинуться по дороге словечком.
Ванны на самом деле представляют просто старые деревянные бочки, выстроенные в ряд и разделенные пестрыми поношенными занавесками.
— Раздеваемся! — бодро кричит Ро.
— Моемся! — отвечает Тима.
— А ты не шутишь? — хохочет Ро.
— А ты воняешь, — безмятежно откликается Тима.
Лукас молчит. Скорее всего, уже погрузился в воду с головой, просто затем, чтобы не слышать Ро. Мне бы тоже хотелось отключиться от всего этого.
Но я не могу.
Однако вода горячая, и я, прислонившись затылком к грубому деревянному краю «ванны», пытаюсь вспомнить, когда в последний раз была чистой.
До посадки на корабль.
До того, как началась атака на Идиллию.
До того, как умер Епископ и вернулся Фортис.
Эта мысль заставляет меня с плеском выпрямиться.
— Дол? Ты в порядке?
— Конечно. Да. Все нормально.
Я снова откидываюсь, закрываю глаза и тянусь мыслью наружу. Нащупываю дорогу мимо нас четверых и возвращаюсь в школьное помещение. По всплеску хаотического внутреннего шума я знаю, когда приближаюсь… а потом внезапно вижу их.
Картинка никогда не бывала настолько отчетливой.
Лицом к лицу — Фортис и Биби. Между ними — только чайник.
Я вижу их с безупречной ясностью… и это нечто новое для меня. Как будто я стою прямо там, в комнате.
— Тебе незачем было тащить их сюда. — Голос Биби гремит, хоть он и старается сдерживаться.
— А почему нет? Твой собственный малыш там, в классе, только что сказал, что вы нас ждали. И я знаю, что слава нас опередила. — Фортис выглядит самодовольным.
— Конечно, колонисты ни о чем другом не говорят после вашего фокуса в Хоуле. Слухи распространяются как чума. В том числе и как приятно было бы твое возвращение. — Лицо Биби налито кровью.
— Почему ты не рад меня видеть, Уильям? Разве ты не хочешь, чтобы я тебя освободил? — Голос Фортиса звучит странно, он как будто насмехается над монахом.