Идущие к свету, рожденные тьмой
Шрифт:
Ярость затопила Винсента. Он уже знал, что в этих бумагах. Знал? Откуда? Неважно! Он разыщет спрятанную лабораторию мага, он наймет рабочих, оживит в конце концов этих треклятых големов и восстановит свой дом, свой замок... свое могущество!
Винсент в ярости воздел руки вверх, и они запылали ярким пламенем, будто продолжение клокотавшей в нем ярости. Пылало его тело, его ноги, а он не чувствуя боли, на распев произносил непонятные, но почему-то знакомые ему слова. Огонь пылал вокруг, скрыв разрушенный замок и вытеснив прохладный воздух. По сторонам стали появляться объятые пламенем фигуры, извиваясь и протягивая к нему пылающие руки. В огненных глазах демонов горела ярость и алчность. А позади них
Лишь темная фигура, появившаяся за внешним кругом демонов, нарушала ритм огненного танца. Она приближалась к Винсенту, игнорируя пышущих пламенем созданий. Отец? Но почему он одет в легкий доспех с серебряным грифоном на груди? Он казался Винсенту одновременно и знакомым, родным, и чужим. Тень незнакомца играла на дальней стене пещеры, и она вовсе не была похожа на тень человека. Чужак подходил все ближе и ближе, пока не остановился рядом с Висентом.
– Довольно, - властно произнес незнакомец, и по мановению его руки окружающих демонов подхватил незримый вихрь, закрутив в сплошное огненное кольцо, в центре которого оказался Винсент.
– Ты не властен надо мной!
– закричал Винсент.
Отец, чье лицо вдруг поплыло и исказилось, протянул руку, бледную и холодную.
– Ты все равно пойдешь со мной!
Винсент отшатнулся и попятился прочь, с опаской оглядываясь, как бы не угодить в огненный вихрь. Но огненное кольцо стремительно сужалось, не позволяя выбраться за свои пределы, а незнакомец, окончательно сбросив лик отца, медленно приближался, вырастая в размерах и уже нависая над попавшим в ловушку Винсентом гигантской рогатой фигурой.
– Нет!
– закричал Винсент, загораживаясь от ослепительной белизны в многочисленных глазах незнакомца, - Нет, я не пойду с тобой!
Кожи Винсента коснулись мягкие руки. Нежно обвив его, заключили в теплые объятья, заставляя успокоиться. Знакомый голос матери раздался совсем рядом:
– Тише, мой малыш, тебя никто не тронет.
Винсент откинул голову, зарывшись лицом в душистых волосах матери. Он плакал от боли, от отчаяния, от бессилия.
– Мне нужны были они, чтобы дать силу моим созданиям, - всхлипывал он.
– Они должны были стать бесподобными, сильными и сияющими. Я хотел освободить древнего бога... Но я не смог... Не смог совладать с собой...
Мать нежно гладила его голову, перебирая седые волосы.
– Ты все еще можешь оживить их, можешь освободить дракона, - мать повернула его лицо к своему, и Винсент увидел ее не изменившиеся со временем черты. Вновь она казалось ему, как и отец, до боли знакомой, но одновременно бесконечно чужой. Это была вовсе не она! Он знал эту женщину или узнает ее... Винсент в смятении оттолкнул мать и обнаружил, что теперь стоит поодаль, тяжело дыша. В центе освещенного круга посреди безжизненных каменных статуй големов на полу лежал седой старик, облаченный в чародейскую мантию. Она была грязной и заляпанной какими-то пятнами, но еще сохраняла признаки богатого облачения. Седая голова старика покоилась на коленях Фейнис, которая заботливо поглаживала его по волосам. Неподалеку стоял Родрик, держа ладонь на рукояти меча.
Старик всхлипывал, как маленький ребенок и пристально смотрел в лицо Фейнис. Проглотив комок из слез, он, наконец произнес, судорожно схватив пальцами плечи девушки.
– Я могу, могу помочь тебе!
Родрик качнулся по направлению к девушке и старику, но Фейнис взглядом остановила
– Как нам оживить големов?
– спросила она.
– Где нам достать управляющий жезл?
– О, нет жезла, нет простого магического слова, чтобы вдохнуть в них жизнь, - страстно заговорил чародей.
– Ведь я не совладал с сущностями, которые должны были вдохнуть жизнь в мои создания. Не смог... Не справился... Я бежал, укрылся здесь от их гнева, но ты нашла меня...
Старик вдруг совсем близко придвинулся к Фйенис, будто осознав что-то, и Винсенту показалось, что теперь он как-то даже вырос в размерах, и его седые космы и крючковатый нос хищно нависают над хрупкой девушкой.
– Ты сможешь вернуть меня! Я вижу в тебе путь!
– завопил он.
– Вот увидишь, я заставлю этих големов маршировать!
Было заметно, что Фейнис растерялась от этого напора. Старик напрягся, изогнувшись дугой. Родрик бросился на помощь Фейнис, и опомнившийся Винсент тоже сорвался с места, но тут блеснула ослепительная алая вспышка, и Винсент проснулся. В уши ударила какофония звуков, а жара плотным одеялом окутала кожу.
Винсент широко открыл глаза и увидел стоящую посреди ниши Фейнис. С другого края ниши точно также, непонимающе хлопая глазами, Родрик пытался подобрать под себя непослушные руки, чтобы встать. Фейнис держала перед собой сомкнутую в кулак руку и сквозь стиснутые пальцы ее ладони наружу пробивались алые лучики света. Она раскрыла ладонь, и на волю вырвалась алая искра, принявшаяся описывать в воздухе замысловатые узоры, похожая на мотылька, мечущегося из стороны в строну. Алый искра покружился перед лицом Фейнис, словно призывая следовать за собой, и полетела, выписывая зигзаги, к выходу из ниши. Фейнис медленно двинулась за ней.
Родрику уже удалось встать, и он попытался остановить девушку:
– Фейнис, стой!
Но та, не замечая его, уже шагнула наружу. Винсент сделал над собой усилие и, подавив накатившую тошноту, поднялся на ноги. Следовало догнать Фейнис, пока она по неосторожности не угодила в ловушку, но когда они вместе с Родриком все таки покинули нишу, то увидели, что девушка отошла совсем недалеко и смотрит куда-то вверх. Винсент задрал голову и проследил за ее взглядом. Алая искра, кругами порхая вокруг ближайшей каменной колонны, поднималась все выше и выше, пока не оказалась под самым потолком пещеры. В какой-то момент Винсент потерял ее из виду, но вот искра снова появилась, замерла на мгновение недвижно, трепеща слабым светом, затем стремглав скакнула по направлению к камню и разбилась об него тысячами мелких искр. Эти искры не растаяли в воздухе, а устремились в разные стороны к другим колоннам, при касании порождая на поверхности камня струйки света, которые, множась, ветвясь и усиливаясь, стали растекаться по трещинам, просачиваться вглубь, заставляя всю поверхность колонн постепенно сверху до самого низа светиться. В какой-то миг на это стало невозможно смотреть - столь ослепительной была картина пылающих яркими всполохами колонн. Та, с которой все началось, вдруг лопнула по всей длине, разбрасывая вокруг раскаленные осколки камня, и вниз, на замерших от страха людей уставилось гротескное каменное лицо. Глаза огромного голема запылали огнем, а провал рта исторг грубое:
– Харрррр...
Раздался ужасающий треск, когда нога голема, расшвыривая скопившиеся наносы, оторвалась от пола, а руки, упиравшиеся в потолок, опустились, низвергнув вниз потоки камней. По всей пещере големы покидали свои места, освобождаясь от сдерживавших их камней. Они ступали в раскаленную породу, поднимая вязкие волны и расплескивая в стороны расплавленный камень. Но что еще ужасней, так это то, что потолок пещеры вдруг пошел густыми трещинами, и осколки камня в тех местах, где стояли големы, стали валиться вниз в огненную реку.