Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Ты отвезешь письмо пану Бур-Корибуту, — наказала она гонцу, — но, помни, никто не должен знать об этом! Если хотя бы одна душа проведает о твоей поездке, я скормлю тебя голодным псам!
Дворовой в ответ лишь низко поклонился своей госпоже. Он знал: Вельможная Панна не бросает слов на ветер.
Глава 73
— Что скажешь, Князь Томаш, о замыслах наших недругов? — обратился Ян Альбрехт с вопросом к своему начальнику разведки. — С трудом верится, что в стане есть человек, способный их осуществить!
— Как знать, Государь! — вздохнул молодой нобиль. — В вашем войске больше тысячи шляхтичей и у каждого не менее трех слуг. Возможно, среди них скрывается изменник или переодетый враг…
Главное, мы успели принять необходимые меры безопасности. Ваш шатер, Государь, окружен тройным кольцом верных вам жолнежей, каждого из коих я лично проверял.
Сказать по правде, я рад тому, что, возвращаясь из разведки, встретил панну Ванду и ее спутника. Если бы не они, мы бы еще долго оставались в неведении о планах врага.
— Я тоже рад, что сия храбрая дева вернулась невредимая в наш стан! — улыбнулся Король. — Ее заслуги перед Унией и Короной неоценимы. Видит Бог, я хотел отправить девочку подальше от войны, но ему было угодно, чтобы Ванда донесла до нас весть о грядущем покушении…
— Я бы, Государь, еще поставил свечу за здравие того, кто сразил гонца, везущего врагу свиток с замыслом убийства, — добавил к сказанному Владыкой Томаш, — не будь его, сия бумага не попала бы нам в руки!
— Верно, благодаря ему у нас есть время подготовиться к встрече с убийцей! — кивнул, соглашаясь с Князем, Ян Альбрехт, — но едва ли отсрочка будет долгой.
Узнав о гибели посланника, наши недруги отправят следом за ним другого, и скрытый враг вскоре получит наказ об убийстве…
Любопытно, какой из трех способов моего устранения, описанных в манускрипте, он выберет?
— Первый состоит в том, чтобы устроить пожар в стане и, воспользовавшись всеобщей суматохой, проникнуть в королевское обиталище.
Благодаря нашим усилиям, Государь, осуществить сей замысел будет непросто. По всему лагерю расставлены бочки с водой, и едва где-либо начнется возгорание, его тут же потушат.
Второй способ убийства заключается в отравлении. Я и здесь принял меры. Ваши пищевые запасы охраняются, а дегустаторы, приученные по вкусу распознавать яды, снимают пробу с каждого кушания…
Но я должен заметить, Государь, — склонил голову перед Владыкой шляхтич, — меня тревожит третий из предложенных убийце способов расправы с вами!
— «Божья Кара»? — поднял на него любопытный взор Ян Альбрехт. — Признаться, сие дивное название мне тоже не дает покоя. Автор послания упомянул его, однако не удосужился пояснить, что оно означает.
— Похоже, именуемый так способ убийства заранее был известен лазутчику, и силы, отправившие ему манускрипт, лишь напомнили о нем… — предположил молодой Князь. — Это и настораживает. Трудно предотвратить действие, смысл коего недоступен разуму!
— Как бы там ни было, нам нужно держать ухо востро, Князь, — задумчиво произнес Ян Альбрехт, — я не боюсь смерти, но и не желаю доставлять своей гибелью радость врагам.
Посему будь бдителен, Томаш. От того, сумеешь ли ты сберечь мою жизнь, зависят судьбы Унии!
— Сделаю все, что в моих силах! — Томаш склонил голову перед Монархом в почтительном поклоне. — Мои люди скрытно наблюдают за станом, и если кто-либо из шляхты или черни проявит враждебность, его тут же схватят.
— Что ж, сие утешает! — усмехнулся Ян Альбрехт. — Кстати, как обстоят дела у спутника панны Ванды? Мы обязаны боярину ее благополучным возвращением. Посему я хочу, чтобы на время пребывания здесь он ни в чем не нуждался.
— Не беспокойтесь понапрасну, Государь, у боярина есть все для отдыха! — заверил своего Владыку шляхтич. — Но, как оказалось, его натура не терпит праздности!
— Чем же он занят? — не смог сдержать любопытства Король.
— Обучает панну Ванду фехтованию! — ответил молодой нобиль.
— Ну, что же ты, панна? Соберись! Сама пожелала учиться бою на саблях, а в мыслях где-то далеко! — журил Ванду Орешников. — Опаздывешь с защитой, бьешь невпопад! Что тебя гнетет?
— Знаешь, я все думаю о том, что значит «Божья Кара», — призналась ему, опустив клинок, Ванда.
— Ты это о чем? — поднял на нее удивленный взгляд боярин.
— Помнишь, в грамоте, что мы доставили Государю, было сказано о некой Божьей Каре, коя должна постичь Польского Властелина?
Как мыслишь, что имел в виду человек, отправивший сие послание?
— Трудно сказать… — задумчиво потер лоб Григорий. — У нас на Москве всякое бедствие, исходящее от природы, именуют Божьей Карой.
Град, суховей, наводнение или же, напротив, сушь — наши наказания за грехи. Еще у нас так кличут моровое поветрие…
Оспа да чума столько жизней уносят — города пустеют! Холера многих забирает на тот свет!..
— Погоди, ты сказал, моровое поветрие? — встрепенулась Ванда. — Что, если враги Унии решатся заразить наше войско чумой?
— Ну, и как они сие сделают? — недоуменно пожал плечами московит. — Где добудут источник заразы и как сами останутся невредимы, прикоснувшись к нему?
— Не ведаю… — пожала плечами Ванда. — Но, согласись, ничего иного на ум не приходит…
Я помню, в принадлежащей нам деревне как-то пала лошадь. Батюшка тогда вызвал лекаря, чтобы тот осмотрел ее, и сказал, не умерла ли она от заразы.