Идя сквозь огонь
Шрифт:
Дамы, покровительницы турнира, отдали рыцарям свои чулки в качестве оберегов!
— Ты лишь слыхивала об этом, княжна, а я сам присутствовал на том турнире, — хмуро усмехнулся Сапега, — и, скажу, зрелище оказалось из тех, что надолго остаются в памяти.
Забавно было наблюдать за рыцарями с развевающимися, словно вымпелы, чулками на шлемах. Но еще забавнее выглядели дамы, просовывавшие сквозь перила в зрительском помосте свои обнаженные ноги!
— Ноги? — изумленно переспросила канцлера Княгиня Юлия. — Но зачем?
— Они хотели
В том турнире никто из рыцарей так и не смог попасть копьем в соперника, поскольку все они глядели не на врага, а в сторону помоста. Видя это, Герцог Карл пришел в такую ярость, что прогнал горе-вояк со двора, а дамам на целый год запретил покровительствовать турнирам!
— Какие ужасные вещи ты говоришь, пан Лев! — насмешливо прищурилась Королева. — Разве можно так злословить о дамах? Ты, верно, преувеличиваешь!..
— И в мыслях не было злословить, моя госпожа! Просто я видел это собственными глазами.
— И кто были сии дамы?
— Патронессой турнира выступала супруга Герцога Карла, а ее помощницами — сродная сестра Герцогини, вдова, и племянница, невеста…
— Вдохновлять на турнире рыцарей голыми ногами — для вдовы самое то! — рассмеялся молчавший доселе Князь Радзивил.
— А мне такое дело по нраву! — воскликнула Княгиня Беата. — Будь я на двадцать лет моложе, я бы не убоялась повторить подобное…
Она горделиво улыбнулась, но улыбка потухла, едва Беата вспомнила о своей ноге, изуродованной подагрой.
— Увы, большинство наших дам не может похвалиться такой смелостью, Княгиня, — подвела итог услышенному Ядвига, — может быть, это и к луч…
Лязг падения сброшенного с коня рыцаря не дал ей закончить фразу. Победитель схватки, молодой княжич Радзивил, промчался по ристалищу, победоносно потрясая копьем.
— Глядите, как он прекрасен! — воскликнула, забыв о больной ноге, Беата. — Ни дать, ни взять — ангел, спустившийся на грешную землю!
Княжич, успевший избавиться от шлема, и впрямь выделялся среди прочих нобилей внешностью. Стройный, золотоволосый, как и его сестра, он, казалось, излучал уверенность в своих силах, а лицо его сияло какой-то ангельской красотой.
— Как хорошо, что он не носит бороды! — продолжала восхищаться Беата молодым шляхтичем. — У него такой мужественный подбородок!
— Борода нужна, чтобы прятать уродство, — откликнулась низким грудным голосом Юлия, — а к чему скрывать красоту?
После очередной сшибки у княжича не осталось соперников, кроме наследника Престола. Юный Ольгерд выбыл из состязаний еще в прошлом заезде, когда тройка претендентов на приз турнира сражалась против троих бросивших им вызов бойцов.
Умелый воин, он сумел устоять перед вражеским копьем, но более тяжелый противник опрокинул его навзничь вместе с лошадью. Ольгерд удержался в седле, однако, коснувшись ногой земли, утратил право на участие в турнире.
Теперь
Рыцари разъехались на противоположные концы ристалища, закрылись щитами и опустили копья в ожидании команды к бою. Закованные в сталь, они походили на изваяния, и лишь глаза, зорко следящие за противником сквозь узкие щели забрал, выдавали в них жизнь.
По правде сказать, Эвелина не знала, кому из борцов за первенство ей сопереживать. Королевич был для нее другом детства, но и молодой Радзивил не сделал княжне ничего плохого. Посему она попросила Господа сохранить жизни обоим воинам и не дать им изувечить друг друга.
Над полем боя взревела труба. Повинуясь ее зову, рыцари сорвались с мест и понеслись к середине ристалища.
Первая сшибка не принесла никому удачи. Сломав копья о щиты, бойцы благополучно разминулись и поскакали к своим шатрам, чтобы сменить оружие.
Каждому из них полагалось по три схватки и три перемены копий, что давало обоим рыцарям шанс на победу. Но второй заезд завершился с тем же исходом, что и первый. Похоже, силы соперников были равны, и это ставило их в тупик.
Сняв шлем, Королевич подъехал к Радзивилу.
— Видит бог, княжич, ни ты, ни я не можем победить. Если и третья сшибка завершится так же, как предыдущие, мы оба останемся в проигрыше.
— Я знаю, как это исправить! — с улыбой ответил Владислав. — В былые времена, когда рыцарям недоставало вдохновения, они обращались к дамам. Какая-нибудь безделушка, подаренная красавицей воину, могла принести ему удачу…
— Недурная мысль, — согласился с соперником Принц. — Что ж, княжич, попросим вдохновения у дам!
Подъехав с непокрытыми головами к помосту, рыцари склонились перед Королевой и придворными дамами.
— Матушка! — обратился к Государыне Казимир. — По древнему обычаю, мы молим вельможных дам одарить нас сувенирами, кои придали бы нам сил и удачи в бою!
— Вспомнили волка, а волк уже тут, — усмехнулся в усы Сапега. — Возрадуйтесь, Княгиня Беата, старые обычаи возвращаются!
— Похвально, что юность чтит обычаи предков, — одобрительно кивнула сыну Ядвига. — Что ж, пусть каждый из вас выберет госпожу сердца, которая одарит его милостью!
Проехав вдоль ряда гостей, Королевич остановился подле княжны Радзивил с просьбой о покровительстве. Сияя гордой улыбкой, Барбара открепила от головного убора покрывало и подала его Наследнику Престола.
— Ну, а ты, княжич, кого выберешь в дамы сердца? — вопросила Королева младшего Радзивила.
Владислав пробежал глазами по ряду придворных и без колебаний остановил взор на Эвелине.
— Я выбираю княжну Корибут! — торжественно провозгласил он.
Эвелина вздрогнула от неожиданности. Девушка помыслить не могла, что кто-либо из придворных может объявить ее своей дамой сердца.