Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Да, в общем, немногого! Ты отдашь нам девицу, а мы ее отвезем к княжичу. В свою очередь, мы упросим ее забыть о том, что здесь сталось! Согласен?
— И какова порука того, что вы не распустите языки? — уставился на Щербу волчьим взглядом Илькер.
— Казацкое слово! — твердо ответил тот. — Тебе мало?
— Слово неверных?.. — брезгливо поморщился мурза.
— Думай, что молвишь! — глаза казака сверкнули грозным огнем. — Мы так же верны Христу, как ты — своему Магомету!
— Да что с ними вести беседы? — вмешался в разговор
— Как-то так… — поддержал товарища Гуляй-Секира, гладя древко топора. — По-иному не будет!
— Шайтан с вами! — сплюнул на землю Илькер. — Берите сию пигалицу да помните: вы дали слово!
— Так-то лучше! — усмехнулся в седые усы Щерба. — Братцы, помогите панне сесть на коня.
Татары расступились, давая казакам проход к Эвелине.
За краткое время плена девушка испытала целую бурю чувств от ужаса отчаяния до счастья вызволения из лап чудовищ в людском обличье.
Но радоваться было рано, поскольку татарский плен княжне пришлось сменить на плен Радзивила. Побег из замка, гибель Михея, долгая и тяжкая дорога на восток закончились ничем.
Эва вернулась к тому, с чего начала свой путь, и посему ей было больно вдвойне.
— Я безмерно благодарна вам за спасение! — шепнула она на ухо Щербе, помогшему ей взобраться на круп своего коня. — Но я не хочу к Радзивилу. Я — не его невеста!..
— Коли хочешь сберечь жизнь и честь, тебе придется побыть ею! — нахмурил брови казак. — Без сей хитрости мне бы не удалось вырвать тебя из объятий мурзы!
Как бы там ни было, княжич не станет тебя бесчестить, как сии звери, так что поездка к нему для тебя меньшее из зол…
Пока не доберемся до стана, не смей отрицать, что ты его невеста. Коли нехристи уразумеют, что я их провел, быть беде! Не подведи же нас, панна!..
Эвелина покорно кивнула казаку. Даже если бы речь не шла о ее жизни, она не смогла бы предать своих спасителей. Дав плетей коням, воинство Щербы поспешило вернуться в лагерь Радзивила.
По пятам за ним волчей стаей шли татары.
Когда оруженосец объявил княжичу Владиславу о прибытии его невесты, тот не поверил своим ушам. Забыв о воинских упражнениях, наследник Радзивилов поспешил навстречу гостье.
Увиденное его не разочаровало, хотя и удивило безмерно. Княжич ожидал появления в своем стане кого угодно, но только не Эвелины Корибут.
Получив известие о побеге княжны из замка с Мышем, сын Магната проклял день, когда доверил судьбу Эвы вероломному холопу. Он уже не чаял встретить беглянку, и при виде ее сердце княжича затрепетало от радости.
Но с радостью пришла озабоченность вопросом, как пояснить девушке ее похищение. Проявленное к Эве насилие нельзя было назвать иначе, как разбоем, и Владиславу тяжело было найти слова для объяснения с княжной.
— Не стоит тратить силы на извинения, княжич! — молвила, идя ему навстречу, Эвелина. — Тому, что вы свершили, нет оправданий!
Ваш
— Поверьте, мои поступки могут показаться дивными и даже противоречащими кодексу шляхетской чести, — осторожно начал Владислав, — но, свершая их, я помышлял лишь о вашем благе!
— Помышляя о моем благе, ваши слуги продержали меня неделю в узилище! — горько усмехнулась Эва. — А ваша сестрица, тоже помышляя о моем благе, хотела снять с меня живьем кожу!
— Клянусь, она поплатится за это! — гневно воскликнул Радзивил.
— Княжна Барбара уже поплатилась за свою гордыню и жестокость, — вздохнула Эвелина, — хотя и без вашего участия!..
Без стеснения и утайки она поведала княжичу о своих мытарствах в плену, о побеге со слугой княжича и схватке у разрушенного моста.
Умолчала Эва лишь о том, что Михей собирался отвезти ее к Бутурлину. Княжне не хотелось, чтобы Радзивил плохо думал о своем слуге.
— Что ж, Мышь исполнил свой долг, пусть и дорогой ценой! — тяжко вздохнул княжич. — Я и помыслить не мог, что сей холоп мне так верен!.. Однако это не давало ему права поднимать руку на мою сестру!
— К гибели княжны он непричастен! — вступилась за память своего провожатого Эвелина. — Я сама столкнула вашу сестру с обрыва, когда она ударила меня ножом…
Как ни дивно, но жизнь мне тогда спас надетый вашими слугами пояс верности!
Владислав застонал, потупив взор в землю. Ему давно уже не было так скверно. Властные устремления княжича привели к гибели самых близких ему людей, сперва отца, а затем сестры…
Но отступить наследник Радзивилов не мог, ибо тогда все его потери оказались бы напрасными. Владиславу оставалось лишь смириться с утратой и победно завершить начатое дело.
— Верьте, княжна, мне самому больно… — разорвал он неловкое молчание. — Поведанное вами не укладывается в голове…
Я знал, что моя сестра не испытывает к вам дружеских чувств. Но кто мог знать, что она осмелится поднять на вас руку, да еще и впутает в сие дело вашего родича Бур-Корибута?..
Как бы там ни было, я не виню вас в смерти сестры. После содеянного ею Барбара умерла для меня дважды, так что я пережил двойную боль!..
— Сочувствую вашей утрате, — с учтивым наклоном головы промолвила Эва, — однако кем мне себя считать? Вашей пленницей?
— Что вы, княжна! Это я — пленник вашей красоты, — воскликнул, благоговейно вставая перед ней на колено, Владислав, — вы моя госпожа и почетная гостья! Небо сохранило вам жизнь и, дав силы одолеть невзгоды, привело в мой стан!
Такой ход событий не случаен. Напротив, он свидетельствует о том, что высшим силам угоден наш союз!
— Союз? — недоуменно вымолвила Эвелина. — О каком союзе вы говорите?
Во взгляде Радзивила промелькнуло колкое, опасливое выражение. Княжич разумел, сколь много нынче зависит от его слов, и страшился прогадать.