Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Не снесешь… — овладев собой, вымолвил тать. — Я нужен тебе живым…
— Тогда отрублю руку! — шляхтич не собирался церемониться с несостоявшимся убийцей. — Не веришь? Попробуй!
Глядя в пылающие гневом глаза поляка, не поверить его словам было трудно. Сознавая, что до оружия ему не дотянуться, противник Флориана замер в нерешительности.
Но поглощенный схваткой с младшим татем, оруженосец на время забыл о его компаньоне. Как ни дивно, смертельно раненый альбинос не утратил самообладания.
Пока Флориан бился с его товарищем, он, зажав левой рукой рану, извлек правой из сумки предмет, с виду походивший на плод граната.
О том, что это не был фрукт, свидетельствовал обрывок промасленного шнура, вставленный в горловину на одной из сторон «плода».
Тех мгновений, что кипела схватка, татю хватило, дабы зажечь его от костра, и теперь он с горькой улыбкой глядел на тлеющий фитиль своего убийственного творения.
При виде догорающего шнура глаза молодого лже-голландца наполнились ужасом. Он знал, что должно статься в ближайшее время, и лихорадочно искал способ избежать сего.
— Прости, Отто!.. — вымолвил слабеющий шпион. — По-иному нам не одолеть врага… Умри во славу нашего дела!..
Но молодой лазутчик отнюдь не собирался умирать. Видя, что до взрыва осталось пару мгновений, он решился на отчаянный шаг.
Поднырнув под клинок Флориана, тать устремился к двери. Что сталось после, шляхтич не успел осознать. С оглушительным треском навстречу ему рванулся огненный вихрь, сметающий все живое на своем пути.
Оруженосца отбросило к стене, больно ударив затылком о бревна сруба. Прежде чем Флориан пришел в себя, на него обрушилась кровля. Зная, что ему не спастись, смертельно раненый враг решил утащить поляка за собой на тот свет…
Лежа в зарослях на опушке леса, Бутурлин с друзьями следил за приближением неприятеля. Весть о походе Радзивила уже облетела окрестности, и редкие путники осмеливались проезжать по дорогам, вдоль коих двигалось на север войско самозванного Владыки Литвы.
Впереди змеящейся меж холмов главной колонны шли легкие конные отряды, набранные из казаков и татар.
Не выносившие друг дружку, они выступали порознь, выискивая в степи источники питьевой воды и хутора, где можно было разжиться съестными припасами.
Зная о том, жители окрестных деревень уходили в леса со всем скарбом и скотиной, оставляя на поталу набежчикам пустые дворы и дома.
Радзивила это отнюдь не радовало. Он ждал, что литвинские селяне примут его, как освободителя, с хлебом-солью. И желание мужиков уклониться от кормления грядущего Владыки разжигало в душе княжича праведный гнев.
В любом случае компаньоны не ждали от встречи с Радзивилом ничего доброго и решили обождать в лесу, пока воинство Владислава не проедет мимо.
Но по мере приближения отряда лицо Газды все больше светлело. Над бритыми головами конных вились казачьи пряди, выдающие в воинах его соплеменников.
Возглавлял полусотню коренастый казак с выгоревшими на солнце чуприной и усами. Когда он подъехал ближе, Бутурлин узнал в нем давнего знакомого Щербу.
По сторонам от него ехали Трохим Щелепа с заткнутой за кушак лошадиной челюстью и Микола Гуляй Секира, вооруженный грозным топором. Но, в отличие от Газды, боярина встреча с ними не радовала.
Во время их знакомства у Дмитрия с казаками была общая цель и общие враги. Теперь же казаки воевали на стороне Радзивила.
Едва ли это могло бы рассорить с ними Бутурлина, но и одобрить их выбор он не мог. Разрушение Унии Владиславом было на руку тем силам, кои желали гибели и Москве.
Боярин все же решил, что если Щерба захочет его выслушать, он попытаться отговорить вождя казаков от содействия Радзивилу. В успех сего дела московиту верилось с трудом, но не использовать данный ему Богом шанс он не мог.
— Что будешь делать? — обратился он с вопросом к Газде.
— А что тут поделаешь? — широко улыбнулся казак. — Обниму братьев!
Не долго думая, он вскочил в седло и, дав жеребцу плети, рванулся из зарослей навстречу землякам. Бутурлину и Харальду не оставалось ничего иного, как следовать за ним.
При виде выехавших из кустарника компаньонов, казаки схватились за луки, Но Щерба, признав в Газде соплеменника, дал знак своим людям опустить оружие.
— Вот это встреча, брат! — радосно воскликнул он, поравнявшись с Газдой. — Меньше всего ожидал встретить тебя здесь! Но все же я рад тебя видеть!
— И я рад, брат Щерба! — улыбнулся в ответ Газда. — Сказать по правде, я тоже не чаял встретить вас в сих местах!
— А что тут дивного? — удивился казачий атаман. — Радзивил кликнул нас, и мы двинулись в поход! В коем веке выпала возможность поквитаться с ляхами за старые обиды!
— Так-то оно так… — кивнул чубом Газда. — Но ведь и Радзивил из шляхты, да еще из какой! Выходит, вы идете с одним паном бить других панов?
— Вначале его предложение мне самому пришлось не по сердцу! — поморщился Щерба, — но, поразмыслив, я решил не отказывать Радзивилу. Княжич щедро платит, к тому же, как союзники мы можем рассчитывать на долю при дележе добычи…
Сам знаешь, сколь нам нужны средства для похода на Крым!
К тому же, в турецкой неволе томятся сотни наших братьев! Где еще взять деньги для их выкупа?..
Но что мы все о моих делах? Поведай лучше о себе! Ты, как я помню, взялся проводить заезжего боярина на Москву. Где же ты пропадал без малого полгода?
— На Москве и пропадал! — улыбнулся Газда. — Не поверишь, брат, но приключений я там пережил больше, чем в Диком поле!
— Что так? — нахмурился его побратим. — Не приняли тебя московиты?