Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Сдается мне, что я встречал деву, подходящую под твое описание, — задумчиво промолвил казак, — и не так давно…
— Где? Когда ты ее видел? — Дмитрий почувствовал, как сердце начинает бешено колотиться в груди. — Говори же скорее!
— Я сам проводил ее в стан княжича Радзивила, — невозмутимо ответил Щерба.
— Радзивила? Но зачем?! — опешил от нежданного признания казака Дмитрий.
— Девица странствовала в одиночестве. Ее взяли в плен татары из тех, что подрядились служить Владиславу. Ты и сам, боярин, знаешь нрав степных добытчиков.
Кабы я им не сказал, что девица — невеста княжича, мне бы не удалось защитить ее от сего похотливого зверья. А назвав деву зазнобой Радзивила, я вынужден был отвести ее к «жениху»!
Иного способа вызволить ее из лап мурзы Илькера я не ведал!
— Была возможность вступить в драку с татарвой, — скривился Трохим Щелепа, — но тогда могла пострадать девица!..
— Наверняка бы пострадала! — подтвердил его слова Гуляй Секира. — Когда клинками да топорами машут, ненароком могут и невиновного задеть. А так, боярин, с головы твоей невесты волос не упал…
— За то, что спасли княжну Эву, я вам по гроб жизни обязан! — поклонился в пояс Щербе и его собратьям Дмитрий. — Да только теперь мне придется вызволять ее из плена Радзивила!
— В стан княжича не суйся! — рассудительно посоветовал ему Щерба. — Коли попадешь в плен, Владислав тебя не помилует…
Сам Радзивил не станет обагрять рук твоей кровью. У него в стане хватает любителей мучать да убивать. Те же татары, турки…
— Турки? — изумленно переспросил казака Бутурлин.
— Ну да, а что в том дивного? — пожал плечами Щерба. — Завелся один такой! Вертится вьюном перед княжичем, советы ему дает, как крепче ляхов припечатать…
Веришь, ростом не выше тебя, а воин справный. Видывал я, как он управляется с саблей. Остерегайся его, коли встретишь…
На днях еще один пожаловал. Тот из московитов будет. Башка ножом выскоблена, зато бородища такая, что любой из ваших бояр обзавидуется!
Едва возник в стане, сразу же буйный нрав явил! Мурза Илькер хотел его плетью стегнуть, так сей верзила преломил кнутовище в руке татя и молвил, что загрызет басурмана…
— Погоди, ты сказал, борода у него на зависть московским боярам, — прервал казака Дмитрий. — А какого она цвета?
— Рыжая, как огонь! — брезгливо поморщился тот. — На кой ляд вы, московиты, отпускаете сию мерзость? Зимой, в холода, от нее, может, и есть прок, а в летний зной одна мука!
— Как? Возможно ли такое?! — вышел из себя Бутурлин, чьи самые страшные опасения воплотились в жизнь. — Все мои недруги, старые и новые, собрались в одном месте, под крылом у Радзивила! И среди сего сброда — беззащитная Эва!
— Не такая уж она беззащитная, боярин! — поспешил утешить его казачий вождь. — Княжич Владислав почитает княжну, как свою невесту, а значит, в обиду ее не даст.
— Расскажи сие кому-нибудь другому! — горько усмехнулся Дмитрий. — Мыслишь, легко сознавать, что твоя возлюбленная пребывает в соседстве с людоедом?
— Людоедом? — брови Щербы изумленно поползли вверх. — Ты это о ком?
— О рыжебородом тате, про коего ты сказывал! Он верховодил шайкой перебитых нами иродов и единственный из них улизнул на волю!
— Вот оно что! — причмокнул языком казак. — А я-то никак не мог взять в толк, отчего сей тать глядит на других взглядом мясника. А он, видно, присматривает себе добычу! Сие не к добру!
— Теперь разумеешь, отчего мне так тревожно? — обратился с вопросом к Щербе Бутурлин.
— Как не понять! — понимающе кивнул седым чубом казачий атаман. — Только для тебя сие ничего не меняет. Стоит вашей братии проникнуть в стан Радзивила, все твои недруги на вас набросятся, как собаки на волка.
— Мне уже приходилось вызволять пленника из вражьего стана, — вспомнил спасение Тадеуша Крупки Дмитрий, — я мыслю, освободить Эву из неволи будет не тяжче, чем похитить заложника из-под носа у турок…
— Ну, а если тебя раскроют? — хмуро усмехнулся Щерба. — Что тогда делать будешь?
— Погибну, защищая княжну! — решительно ответил боярин. — Что мне еще остается?
— Знаю, храбрости тебе не занимать! — вздохнул казак. — Только дело нужно повести так, чтобы и ты, и твоя зазноба в живых остались!
Как бы там ни было, спешить не нужно. Ты придешь за княжной, когда Радзивилу будет не до вас. Сие время настанет, едва начнется война с ляхами.
Тогда мы и поможем тебе вызволить твою любовь. А до той поры не лезь княжичу на глаза. За жизнь невесты не страшись. Я присмотрю за ней, уберегу от рыжего душегуба!
— Хорошо бы поставить княжича в известность, что он приютил людоеда, — заметил рассудительный Харальд. — Узнав о таком, он наверняка прогонит бородача прочь…
— Кто, Радзивил? — угрюмо фыркнул Щерба. — Ты его плохо знаешь! Однако навредить княжне он никому не позволит! Да и мы не дадим…
Не благодари меня, боярин! Я делаю сие не для тебя, а для девицы! Хоть ляхи и величают казаков разбойниками, женская да девичья честь для нас — святое!
— Не благодарить тебя я не могу! — от души пожал крепкую руку Щербы Дмитрий. — То доброе, что ты делаешь для нас с княжной, мне век не забыть!
— Пустое! — отмахнулся казак. — Я с Газдой хотел перемолвиться! Скажи, Петр, не желаешь ли ты примкнуть к своим братьям?
— Встать с вами под знамя Радзивила? — понурил голову Газда.
–
В другое время встал бы, не раздумывая. Однако нынче не могу…
Пойти с вами — значит, покинуть боярина. А я друзей не бросаю, ты и сам сие ведаешь!..
— Ведаю и потому неволить не буду! — усмехнулся Щерба. — Что ж, коли ты так прикипел сердцем к боярину, оставайся с ним!
Об одном молю Бога: чтобы нам не пришлось сойтись в сече друг против друга! Мне это будет нелегко снести!