Идя сквозь огонь
Шрифт:
— А разве в моей жизни что-нибудь изменилось? — грустно улыбнулась княжна. — Отец погиб, возлюбленный далеко, от него нет вестей. Я не знаю, где он, что с ним…
А Государыня хочет, чтобы я выбрала себе мужа, из шляхетской знати. Как мне убедить ее, что мне не нужен никто, кроме Дмитрия!
— Что ж, тебе и впрямь нелегко! — сочувственно вздохнула Эльжбета. — Но и матушку я тоже могу понять. Она хочет устроить наилучшим образом, твою жизнь и не верит, что ты будешь счастлива с бедным боярином.
Сказать честно, мне и самой с трудом
— Он — не косолапый варвар! — обиделась за Дмитрия, Эвелина. — Его стати и умению говорить могут позавидовать многие из отпрысков наших магнатов!
— Ты хочешь сказать, что слухи о нем — ложь, распускаемая врагами? Что на нем нет, следов оспы?
— Отчего же, есть, — вынужденно согласилась с подругой княжна, — но когда он смотрит мне в глаза, я их не вижу…
— Как так? — изумилась Эльжбета. — Он наводит на тебя морок?
— Нет, не наводит… — попыталась объяснить свои чувства подруге Эвелина. — Просто в нем есть то, чего нет в других. Он — истинный…
— Не понимаю, что ты хочешь сказать… — удрученно покачала головой Королевна. — Что значит «истинный»?
— Такой, какой есть, без притворства, желания казаться лучше, чем он на самом деле. Да ему это и не нужно. Он храбр, честен, благороден, как истинный рыцарь.
А еще он любит меня, а не мое приданое, в отличие, от сыновей наших магнатов. Скажи, согласился бы кто-нибудь из них взять меня в жены, если бы я лишилась титула и наследства?
Дмитрий мне никогда не солжет, не предаст, я знаю это. Посему я готова, жить с ним, в деревянном срубе под соломой или в пещере. Когда он подле, мне отрадно везде…
— Знаешь, я начинаю тебе завидовать, — по-доброму улыбнулась принцесса, — о подобной любви, можно лишь мечтать…
Боюсь, в моей жизни, такого чувства не будет. Да и к чему влюбляться, когда родители все равно выдадут меня замуж за того, за кого сочтут нужным!
Нынче мне прочат в женихи датского принца Вальдемара. Говорят, он умен и хорош собой, но мне бы не хотелось уезжать с ним в промозглую, сырую Данию. Там всю зиму с моря дует студеный ветер и небо темно от туч. Еще поговаривают, что Эльсинор — главный замок Датских Королей, — полон призраков, допекающих по ночам своим здравствующим потомкам.
А когда на море поднимается шторм и волны бьют в берег, замок вздрагивает и стонет, словно живое существо…
Нет, такое замужество не по мне! Куда лучше стать женой какого-нибудь итальянского принца. В Италии почти не бывает снега. Сладкие фрукты и вина, теплое море, цветы, горы, покрытые лесом…
Скажи, что может быть лучше?!
Кареглазая, темноволосая Эльжбета сама больше походила на итальянку, чем на польку, и Эве подумалось, что далекая южная страна и впрямь пришлась бы ее подруге по вкусу.
— Но если между тобой и принцем не будет любви,
— Потому что ты истинно любишь своего московского медведя, — в глазах принцессы промелькнула затаенная грусть, — и, возможно, даже соединишься с ним…
Мне такая любовь не светит. Матушка меня наставляет, что королевская дочь должна думать о благе государства, а не о чувствах. А может, без любви и вправду легче?..
Но я все равно буду мечтать об Италии, ведь там так солнечно и тепло! А что хорошего в Эльсинорском замке, где завывают ветры, а по ночам из стены выходит дух прадедушки твоего мужа, чтобы пощекотать тебе пятки?
Дайте мне Италию, а без любви я уж как-нибудь проживу!
— Не говори так, ты гораздо лучше, чем хочешь казаться! — смутилась от ее слов Эвелина. — Я верю, и в твоей жизни будет большая любовь!
— Да будет так, ибо на малую любовь я не согласна! — рассмеялась Королевна. — Впрочем, мы можем опоздать к обеду, и Государыня-Матушка станет на нас сердиться. Ты же не откажешься разделить с нами трапезу в честь моего возвращения в Краков?
— Конечно же, не откажусь! — улыбнулась Эвелина.
— Тогда побежали! — предложила Эльжбета. — Помнишь, как мы в детстве бегали наперегонки? Спорим, что я тебя обгоню?
— Это мы, еще поглядим! — прониклась задором подруги дочь Корибута.
И, приподняв до щиколоток длинные подолы платьев, девушки понеслись через парк, к раскрытым воротам замка.
Глава 4
По улицам портового города Данцига шел, прихрамывая, долговязый, худой человек. Внешность его, если не считать высокого роста, была вполне заурядна.
Горбоносое лицо путника, с запавшими щеками и обрамленное рыжей бородой, без усов, вряд ли кто-нибудь решился бы назвать красивым.
Не украшали его также плешь на макушке и настороженный взгляд глубоко посаженных, серых глаз.
Добротная, неброская одежда, теплый бурый плащ, и высокие башмаки выдавали в путнике скандинава, однако едва ли могли поведать о его роде занятий. Так мог одеваться датский ремесленник, мореход или купец, каких тогда немало приезжало по делам в Данциг, и встречные прохожие равнодушно проходили мимо, не задерживая на нем взгляда.
Похоже, это устраивало датчанина, во всяком случае, он вел себя, как человек, не желающий привлекать к себе внимание других.
Но за ним шли люди, коих не могли обмануть ни скромное платье, ни хромота. Они точно знали, по чьим следам идут, и не оставляли путнику шанса ускользнуть от преследования.
Миновав городскую площадь, датчанин повернул на тихую, малолюдную улочку. Подойдя к дверям одного из домов, он достал из кошелька ключ и отпер им дверь.
— Бог в помощь, Харальд! — раздался у него за спиной незнакомый голос. — Привет тебе от Руперта фон Велля!