Иерусалим обреченный (Салимов удел; Судьба Иерусалима)
Шрифт:
Кори Брайант погрузился в великую реку забвения, и река эта звалась время, и воды ее были красны.
В девять часов вечера, когда больничный телевизор, прикрепленный к стене, показывал вечерний фильм, у изголовья Бена зазвонил телефон. Это была Сьюзен, она едва владела собой.
– Бен, Флойд Тиббитс умер. В камере, прошлой ночью. Доктор Коди говорит - острая анемия, но я же знаю! У Флойда была гипертония, его из-за этого не взяли в армию!
– Спокойнее.
– Мало того. У Макдугласов
– Ты не слышала, отчего он умер?
– Миссис Эванс, которая вызвала туда доктора Плоумена, сказала моей маме, что у ребенка не смогли найти абсолютно ничего неладного... кроме того, что он мертв.
– А мы с Мэттом оба валяемся здесь, - Бен говорил скорее сам с собой, чем со Сьюзен.
– Как будто нарочно подстроено.
– Это еще не все. Пропал Карл Формен. И тело Майка Райсона.
– Я думаю, это оно, - услышал Бен свой собственный голос.
– Должно быть, так. Я выбираюсь отсюда завтра же.
– А тебя выпустят?
– Им не придется, - Бен говорил машинально, он думал уже о другом. У тебя есть распятие?
– У меня?
– она явно удивилась и даже слегка развеселилась.
– Откуда?
– Я с тобой не шучу, Сьюзен, я никогда не говорил так серьезно. Можешь ты где-нибудь раздобыть его сейчас же?
– Ну, могу пройтись к Мэри Боддин...
– Нет. Не выходи на улицу. Сиди дома. Сделай крест сама, хотя бы из двух палочек. Положи возле кровати.
– Бен, я все еще не верю. Может - маньяк, который думает, что он вампир, но...
– Верь чему хочешь, но сделай крест.
– Но...
– Ты не хочешь это сделать? Хотя бы ради моего удовольствия?
– Хорошо, Бен, - проговорила она неохотно.
– Приезжай к больницу завтра около девяти. Мы вместе зайдем к Мэтту. Потом поедем побеседовать с доктором Джеймсом Коди.
– Он решит, что ты сумасшедший.
– Наверное. Но когда темнеет, все это становится реальнее, правда?
– Да, - тихо произнесла она.
– Боже мой, да.
Неизвестно почему, перед Беном вдруг встала картина гибели Миранды.
– Сьюзен!
– Да.
– Будь очень осторожна. Пожалуйста.
Повесив трубку, он уставился в телевизор, едва замечая идущую там комедию. Он чувствовал себя обнаженным, беззащитным. У него самого не было креста.
Портлендский морг - это холодное, пропахшее антисептиком помещение, выкрашенное в зеленые цвета: стены - темнее, потолок - светлее. Стены расчерчены квадратными дверцами, будто в камере хранения. Длинные параллельные люминисцентные лампы заливают все холодным светом. Обстановка не воодушевляющая, но неизвестны случаи, чтобы клиенты жаловались.
Вечером в субботу, без четверти десять, два служителя завозили на каталке тело молодого
Вместе с Бобом Гринбергом он оставил вновь прибывшего и поспешил туда. Бадди остановился у первой из открытых дверец и, пока Боб торопился к следующей, прочитал на ней надпись:
ТИББИТС ФЛОЙД МАРТИН
Пол: М, принят 4.10.75
Карточка вскрытия 5.10.75
Подписал: Дж.М.Коди, д.м.
Бадди потянул за ручку, из двери толчками выехала пластина.
Пустая.
– Эй!
– окликнул его Гринберг.
– Эта дрянь пустая. Чьи идиотские шутки?..
– Я все время сидел на проходной, - прервал его Бадди.
– Никто не входил, могу поклясться. Должно быть, это когда Кэрти дежурил. Чье там имя?
– Макдуглас Рэнделл Фратус. Что значит сокращение "инф"?
– Младенец, - мрачно пояснил Бадди.
– Ну, клянусь Христом, неприятностей теперь не оберешься.
Что-то его разбудило.
Он не двигаясь, лежал, в тикающей темноте и глядел в потолок.
Звук. Какой-то звук. Но в доме тихо.
А, вот опять. Скребется.
Марк Петри повернулся в постели взглянуть в окно - оттуда на него сквозь стекло смотрел Дэнни Глик, мертвенно бледный, с дикими красными глазами. Что-то темнело у него на руках и подбородке, а когда он увидел, что Марк смотрит на него, то улыбнулся и показал сделавшиеся отвратительно длинными и острыми зубы.
– Впусти меня, - прошептал он, и Марк не понял, услышал ли он эти слова сквозь стекло или просто почувствовал.
Он был испуган - его тело поняло это прежде сознания. Никогда еще он так не боялся - даже когда не мог выплыть на берег Попхэм Бич и чуть не утонул. Ум его, все еще детский во многих отношениях, определил положение в считанные секунды. Ему грозило нечто большее, чем смерть.
– Впусти меня, Марк. Я хочу поиграть с тобой.
За окном этому отвратительному существу не за что было держаться: второй этаж, никакой лестницы. Но как-то оно висело в пространстве... или прицепилось к подоконнику, как насекомое.
– Марк... Я пришел наконец, Марк. Пожалуйста...
Конечно. Их надо пригласить внутрь. Он прекрасно знал это из журналов о монстрах - тех самых, которые, как опасалась мать, могли причинить ему вред.
Он встал с кровати - и чуть не упал. Оказалось, что испугался - это слишком мягко сказано. Даже слова "ужас" явно недоставало. Мертвенное лицо за окном постаралось улыбнуться, но слишком долго обитало во тьме, чтобы помнить, как это делается. Марк увидел искаженную гримасу - кровавую маску из трагедии.