If you're going through hell keep going
Шрифт:
Воспоминания … Я буквально могу почувствовать, как от этого слова шестерёнки в моей голове начинают работать с утроенной силой.
Сама того не понимая, Мелисса МакКолл помогла мне найти то, что, кажется, всегда лежало на поверхности.
— Да … Спасибо вам. Можно попросить об одолжении? — я выдерживаю паузу, ожидая одобрительный кивок. — Вы не могли бы сказать родителям, что я сплю … Не хочу, чтобы мама лишний раз видела меня на больничной койке. Ведь она не знает, что я здорова.
— И лучше
С этими словами женщина выходит из палаты, но как только дверь за ней захлопывается, я тут же подскакиваю с кровати и кидаюсь к стулу, на котором лежит моя одежда. Наспех снимаю с себя больничный халат и меняю его на привычные джинсы и кофту, а так же надеваю на босые ноги свою обувь. Затем на цыпочках подхожу к двери и льну к ней ухом, пытаясь уловить звуки приближающихся шагов. Но кроме отдалённого шума и голосов, проносящихся по коридору, я ничего не различаю.
Тогда я опускаю ладонь на ручку двери и медленно поворачиваю её. В образовавшуюся щель мне не видно ничего, кроме палаты напротив и прилежащей к ней скамейки для ожидающих встречи с больным гостей.
Я открываю дверь ещё шире и проскальзываю наружу.
Людей в коридорах оказывается крайне мало, и мне приходится передвигаться очень осторожно, чтобы не пересечься с родителями или миссис МакКолл. Я заглядываю за угол, где, по-моему представлению, должен находиться выход, однако меня встречает препятствие — Мелисса на посту, разговаривающая с моими родителями.
— Чёрт! — я ругаюсь в кулак и прижимаюсь спиной к стене. Нужно искать другой выход, или же лезть через окно.
Я пячусь назад, однако, чья-то рука вдруг ложится мне на плечо. От неожиданности я подпрыгиваю, а затем, сама не понимая, как, хватаю незнакомца за запястье и, ловко поворачиваясь, выкручиваю ему руку.
— Ай! Больно, больно! — пищит Стилински, и я тут же ослабляю хватку.
— Что ты тут делаешь, Стайлз? — шикаю я, хватая его за ворот рубашки и утаскивая подальше от поста старшей медсестры.
— Хотел узнать, как ты себя чувствуешь! И уж никак не ожидал, что меня за это захотят убить!
Я останавливаюсь, и Стайлз тормозит вместе со мной.
— Прости … Я даже не понимаю, как всё вышло! Я никогда такими приёмами не владела.
— Забей. Нормально всё.
Стилински улыбается, и я, наконец, позволяю себе внимательно осмотреть его.
— Ты, похоже, выспался, — хмыкаю я.
— Да, вообще-то …
Стайлз затихает, когда до нас доносятся громкий стук каблуков и голоса — мужской и женский.
— Медсестра сказала, что она спит, Тереза!
— Я только взгляну на неё … Ох, моя маленькая девочка …
Я обращаю взгляд на Стайлза и умоляюще шепчу одними губами “бежим?”. Парень безоговорочно хватает меня за руку и тянет в противоположную от голосов сторону.
Мы петляем до тех пор, пока на горизонте не появляется дверь с табличкой “Запасный выход”, в которую мы, буквально, влетаем, толкая её телами.
Уличная прохлада ударяет в лицо, но не надолго — благодаря солнцу погода тёплая, как никогда.
— Они заставят меня вернуться домой, — не дожидаясь момента, когда из Стилински фонтаном польются вопросы, говорю я. — Я знаю, что если сяду в их машину, то они больше не дадут мне сюда вернуться … А мне ещё пока рано уезжать.
Стайлз пытается отдышаться. Он одной рукой упирается себе в бок, а другую прикладывает ребром ко лбу, создавая козырёк от солнца.
— Как … ты … себя чувствуешь? — отрывисто спрашивает он.
— Если ты о сотрясении, то, видимо, у рейко проснулась совесть, — отвечаю я, а затем добавляю: — В порядке, короче.
Стайлз молчит. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что он чувствует себя виноватым.
— Ты на машине? Нам лучше поторопиться …
Стилински кивает, и мы перебежками направляемся на стоянку. Там сразу же запрыгиваем в его джип, юноша заводит мотор, давит на газ, и мы уносимся прочь от больницы, оставляя моих родителей без дочери и без ответов на вопросы.
***
Дитон хмурится. Я вижу, как образовывается складка на его переносице. Сначала он внимательно смотрит на меня, затем переводит взгляд на Стайлза, а потом и на Скотта, которого позвал с нами Стилински после того, как я рассказала ему в машине свой план.
— Это возможно? — спрашиваю я.
— Формально — да. Что-то подобное мы уже проводили с Айзеком, но … Брук, ты уверена?
— Нет, — честно отвечаю я. — Абсолютно точно, на все сто процентов. Но всё же это лучше, чем сидеть и ждать, пока ногицунэ снова не окрепнет.
Мужчина кивает.
— Тебе стоит знать, что это не безопасно.
— Окей.
— Точнее, я бы сказал, что смертельно опасно.
— Х-хорошо, — уже не так уверено произношу я.
— Фактически нам придётся утопить тебя, — подаёт голос Стайлз.
Я округляю глаза и медленно перевожу взгляд на Стилински.
— Что сказал?
— Он прав, Брук, — говорит Дитон. — Именно поэтому, ты должна быть уверена, что понимаешь, на что идёшь.
Я чешу затылок, а затем снимаю с себя один ботинок и запускаю в него руку.
— Это стоило мне стёртой в кровь ступни, — произношу я, вытаскивая наружу стельку, к обратной стороне которой я примотала хвост Мастера. — Так что уже больше мне терять нечего.
***
Я слежу за тем, как парни и Дитон заполняют железную ванную льдом и водой, и с каждым прибавляющимся сантиметром я чувствую, как уверенность уходит, уступая место дикому страху.