Игра Бродяг

Литтмегалина

— Еще немного, — прошептал он Наёмнице на ухо. Его палец ласково погладил ее ладонь. — И мы будем вместе возле прохладной реки.

— Смотри мне, чтоб так оно и было, — прошипела Наёмница. — Что у тебя с лицом?

— Я ничего не понял из вашей пространной речи, — угрюмо буркнул Судья. Жареная рыба, решил он. Нет, мясо с подливой. — Требую впредь воздержаться от подобного словоблудия. Так отчего же этот самый кинжал не является орудием убийства? Обвинитель, отойдите от виселицы. Что вы к ней прижались как к родной?

— Простите, — вышел из задумчивости Обвинитель, только сейчас осознав, что делает. Он поспешно отступил от виселицы и, отгоняя от себя дикую идею, попытался сосредоточиться на деле. — О чем уж мы говорили?

— Об орудии убийства, — напомнил Судья.

Истеричный взгляд Правителя Полуночи перепрыгивал с одного лица на другое.

— Да-да, точно, — кивнул Обвинитель.

— Приведите еще раз аргументы со стороны обвинения, — потребовал Судья.

— Кинжал обнаружили на месте преступления — и это факт. Нож в Правителя Полудня вонзила эта самая женщина — и это тоже факт. Весь город — свидетель.

— Это как раз то, что я говорил, — вставил Вогт. — Но далее…

— Я очень быстро перестал понимать, что вы говорите, — перебил Обвинитель, устремив в пространство кислый взгляд.

— Жаль. Далее я указал на…

— После атаки Правитель Полудня был мертв, — снова перебил Обвинитель. — Полагаете, это не считается убийством?

— Нет, — быстро ответил Вогт.

Судье на нос села муха. Судья скосил глаза, рассматривая муху. Муха подняла передние лапки и потерла их друг о друга. Судья все еще смотрел на муху. Шагнув к Судье, Вогт решительно смахнул муху. Вздохнув, Судья устремил на него ничего не выражающий взгляд. Пирог с потрохами, сказал он себе.

— Почему?

«Какие же они глупые», — вздохнул Вогт и объяснил еще раз, громко и четко:

— Потому что к тому моменту, как обвиняемая атаковала его кинжалом, Правитель Полудня был уже мертв или же находился в состоянии, близком к смерти. Поскольку он лежал в паланкине, люди не могли это заметить.

Толпа изумленно загудела. Вогтоус поднял лицо и посмотрел на человека, неподвижно сидящего на троне. Его лицо было как маска, глаза больше не метались, устремленные на Вогта, как острия стрел.

— То есть вы признаете, что ваша подзащитная ударила кинжалом Правителя? — сделал удобный ему вывод Обвинитель.

— Так я же с самого начала этого не отрицал. Но ее действие убийством не является. Разве что надругательством над трупом.

— У нас есть какие-то законы касательно осквернения мертвых? — с надеждой осведомился Обвинитель.

Судья с сожалением покачал головой. Ему все застилала жареная поросячья тушка. Вот он режет ее на части, отделяет кусок за куском. Тяжело вздохнув, он прогнал манящий образ, сосредоточившись на куда менее аппетитном, хотя и тоже довольно жирненьком, оправдателе.

— Все это очень интересно. Но не является ничем, кроме ваших пустых домыслов.

— Вовсе нет. Мне удалось узнать…

— Как именно вам удалось это узнать? — перебил Судья.

Вогтоусу припомнилось его сидение под столом.

— О, у меня свои источники, — ответил он уклончиво. — Однако поверьте мне, им можно доверять. Итак, мне удалось выяснить, что Правитель Полудня был отравлен за несколько часов до того, как в него вонзили нож, — Вогтоус слегка округлил глаза и посмотрел в небо в поисках моральной поддержки. Вон та маленькая темная тучка не внушала доверия. — Однако какой же неудачный день у него выдался… сначала его отравили, потом пырнули ножом. Но куда больше его несчастной судьбы нас должен занимать тот факт, что некто убил его во дворце. И затем попытался это скрыть, воспользовавшись так удачно совпавшим по времени нападением.

Судья заерзал на стуле, вдруг проявляя признаки беспокойства. Заявление пучеглазого не только обрушило перспективу скорого обеда, но могло вызвать и куда более далеко идущие последствия, обратив в руины весь жизненный уклад Судьи. Если эти слова правдивы, то в ходе данного процесса могут вскрыться обстоятельства, угрожающие властям предержащим. А так как собственное благополучие Судьи непосредственно зависело от властей предержащих, то защита их текущего статуса была в его непосредственных интересах. Этим он сейчас и займется, решил Судья, и воинственно втянул в себя воздух.

Наёмница, про которую все позабыли, уселась на помост и жадно внимала каждому слову. Эх, будь у нее возможность завернуться в уютную броню ее любимого зеленого плаща… но ей приказали оставить его в камере. Обвинитель, снова оказавшийся у виселицы, задумчиво дергал за петлю, проверяя веревку на прочность. Судья закатил глаза.

— Присмотрите за Обвинителем, — вполголоса приказал он стражнику, поймав его взгляд, и забарабанил пальцами по столу в попытке ослабить внутреннее напряжение. — Вот как… — заговорил он громче, снова обращаясь к Вогту. — У вас есть какие-то доказательства?

— Нет, — ответил Вогт. Оживившаяся было Наёмница снова приуныла. — Здесь, с собой, — продолжил он, и Наёмница опять взбодрилась. — Но мне известно, что тело Правителя Полудня еще не погребено и содержится в склепе. Вы увидите признаки отравления, если заглянете ему в рот. Язык распух и покрылся пятнами.

— Как ты узнал? — прошипел человек на троне — так тихо, что его шепот достиг ушей одного лишь Вогта.

Вогтоус фыркнул — очень непочтительно по отношению к столь высокопоставленной персоне.

— Тот же голос, — сказал он. — Тогда я его не признал, но сейчас понимаю — это были вы, Правитель Полуночи.

Рот Правителя Полуночи задергался, и его седенький помощник, маленький и подвижный, как мышь, подскочил с места и захлопал Правителя по ноге, стремясь загасить вспышку неразумного гнева. Правитель Полуночи послал Судье возмущенный взгляд. Судья поймал взгляд повелителя и чуть заметно кивнул.

— Итак, вы утверждаете, что… — вкрадчиво произнес он, — …поскольку Правитель Полудня был уже отравлен, эту женщину, — он указал на Наёмницу, — зарезавшую его, нельзя считать убийцей?