Игра на опережение

Незнанский Фридрих Евсеевич

Может, им пригодится… — Она стиснула зубы. — Может, они выведут наших козлов на чистую воду. Турецкий мужик тертый, плохого не посоветует, раньше времени их не спугнет. Он и подскажет, как вам быть. Мои начальники, — она кивнула на потолок, — сейчас на меня злятся — будто я виновата, раз нет на вас компромата и нечего продать заказчику. Должен быть компромат, не может быть, что его нет, так и говорят. А я отвечаю: ну раз нет, рожу вам его, что ли?

— А кто хоть заказчик? Вы что-то можете подсказать?

— Не знаю. Но я попробую

узнать. Я ведь прослушиваю и других. Договоримся так. Я вас потом также сама найду. Особенно если что интересное насчет вас узнаю. Ну кому именно нужна информация про вас, понимаете? И еще… — добавила она, когда Бородин собрался выходить. — Эту неделю я работаю в вечер, с восемнадцати до ноля часов. Понятно. Да? В это время вы можете себе позволить разговаривать о чем угодно. До или потом, сами понимаете, лучше бы язык попридержать. В следующую неделю — с утра, с шести до двенадцати. Запомнили?

2

Олег приехал в агентство «Глория» к Грязнову, как договаривались, ближе к вечеру.

Денис прослушал запись, потом его рассказ о Кате, покачивая головой.

— Вот так. Родину, значит, уже всю распродали, теперь торгуем информацией, — констатировал он, когда Олег закончил. — Ну-ну… Вы-то сами догадываетесь, кто и почему вами заинтересовался?

— Без понятия… — развел тот руками.

— Слишком много врагов, — кивнул Грязнов. — Такова уж специфика вашей деятельности. Я тут на досуге полистал подшивку «Гражданской». Не слишком ли много у вас разоблачительных статей, особенно в последнее время?

Бородин только пожал плечами.

— Это моя работа, — сказал он. — Сам жалею, что ввязался. Сначала было интересно, думал, выполняю гражданский долг…

— Кстати, — сыщик бесцеремонно прервал его рефлексию, — она ведь сказала, когда именно вас поставили на прослушку. С пятнадцатого июня, если не ошибаюсь?

— Кажется, да…

— А сантехники когда приходили? Раньше?

— Сейчас спрошу у Люси. — Олег схватил телефонную трубку, чтобы позвонить домой жене.

— Спокойно, — покачал головой Денис и, аккуратно забрав у него трубку, положил ее на место. — Главное, без лишних телодвижений. Эта Катя, или как ее там на самом деле зовут, права: главное — не спугнуть. Вернее, не насторожить.

— Легко говорить, — пробормотал Бородин. — Вас бы на мое место.

— Для вас же будет лучше, если я буду на своем… — парировал Денис. — Кстати, вы пока не предупредили домашних о прослушивании ваших телефонов?

— Нет… — Олег вытер пот со лба.

— И не надо.

Журналист удивленно взглянул на Дениса.

— Их не стоит сейчас грузить и напрягать, — наставительно сказал тот. — Все равно ничего интересного для заказчиков ваши дамы не расскажут. Пусть ведут себя естественно и щебечут по телефону о своих женских глупостях как ни в чем не бывало.

— И сколько это может продолжаться?

— Пока не знаю. Я дам

отмашку, когда понадобится поднять шум и крик об обнаруженных жучках. А своим дамам вы сами что-нибудь соврете, когда они очнутся после обморока.

— Вам легко смеяться… — пробормотал Олег.

— Самый смех впереди… — неопределенно пообещал Грязное. Этот обеспамятевший от растерянности журналюга явно действовал ему на нервы. — Припомните, какие именно статьи вышли у вас незадолго до пятнадцатого июня и у кого из ваших персонажей есть связи и возможности так отреагировать?

— Мне надо самому посмотреть подшивку, чтобы установить дату… — задумался Бородин. — И потом, они выходили не только у нас, в «Гражданской», но и в других изданиях…

— Ну а навскидку, если постараться вспомнить, ведь не так уж давно это было?

— Я сейчас не в том состоянии… — г растерянно сказал Олег. — Все из головы вылетело… Но раз вы подшивку уже посмотрели… может, у вас возникли какие-то соображения?

— Вы правы. И кажется, я начинаю догадываться, откуда растут ноги… — усмехнулся Денис. — Хотел проверить вашу память. Или она для творца не обязательна? Вспомните, что вы там писали о Григории Ивановиче Забельском, бывшем вице-премьере правительства, уволенном за то, что путал государственную работу с лоббированием интересов финансово-промышленной группы «Сигма», в которой он после увольнения стал генеральным директором. Он заодно имеет контроль над телеканалом РТВ. Вы писали о том, как он начинал карьеру/ Эта статья называлась «Капитал дальнего плавания». И вышла, если не ошибаюсь, как раз в начале июня.

— Да что ж там такое было, никому не известное, чтоб меня из-за этого прослушивать… — вздохнул журналист. — Почему-то эта статья мне сейчас не пришла в голову… А, кажется, знаю! Вернее, я вспомнил: после ее выхода Забельский сам позвонил мне вечером, поздравил с удачной статьей и по-отечески указал на некоторые недочеты и ошибки…

— Этим он поставил вам метку… — вспомнил молодой сыщик недавнюю консультацию у Александра Борисовича Турецкого. — Так у них там принято. — Он показал подбородком на потолок. — Обласкать будущую жертву и тем самым притупить ее бдительность. Кстати насчет недочетов и ошибок — они действительно в статье были? — поинтересовался он.

— Да, были, но незначительные… — признался Олег, с уважением глядя на юного следопыта, как он еще недавно называл его про себя. — Во всяком случае, Забельский заверил, что не собирается давать опровержение или тащить меня в суд. Мы договорились, что газета сама признает их в качестве опечатки. Кстати, опровержения до сих пор нет. А он не напоминает… Значит, Забельский, и никто другой? А другие, запасные версии не обязательны?

Журналист, скептик и циник, действительно совсем другими глазами смотрел на этого много о себе воображавшего пацана. Молодой Грязное явно подражал своим поведением и интонациями знаменитому Турецкому.