Игра на опережение
Шрифт:
— Дома? Да нет, что вы… Я бы это знал… — замотал головой Олег. — Да и как бы и кто бы это сделал, если жена почти все время дома?
— Вам виднее… — согласился Всеволод Игнатьевич, по-прежнему внимательно глядя на Олега. — А ваш кабинет мы обязательно осмотрим после работы, когда никого не будет, и желательно с вами вместе, чтобы не привлекать ничьего внимания.
Вечером после работы специалисты — два молодых крепких парня в обычных цивильных костюмах, с кейсом, в котором хранились их инструменты и непонятная аппаратура, — тщательно проверяли компьютер, настольную лампу и стол. Присутствующий здесь же Всеволод Игнатьевич одновременно комментировал их действия, проводя своего рода ликбез.
— Обратите внимание, Олег Николаевич, и запомните на будущее, где ребята ищут возможную закладку, — говорил он. — Во-первых, ваша настольная лампа.
— Там где-то может быть спрятан жучок? — спросил Олег.
— Не обязательно… — усмехнулся Долотин, переглянувшись со спецами. — Сама лампочка может одновременно прекрасно служить передающим устройством, получая питание от сети.
— А как я об этом узнаю?
— Никак… — пожал Долотин плечами. — Просто меняйте их почаще, особенно при работе над важной информацией, если полагаете, что за вами наблюдают. Не ждите, когда ойи перегорят… Вы даже представить себе не можете, куда сегодня умудряются засунуть микрофон те, кто в этом заинтересован. И кто знает, до чего еще дойдет современная миниатюризация!
Подполковник с помощью ножа вытащил канцелярскую кнопку из стола Олега. После чего, осмотрев ее, показал Бородину.
— Что, удивлены? Да, это самая обычная, но вы правильно меня поняли: даже обыкновенная кнопка может одновременно служить и микрофоном, и передатчиком! Вот о скрепках пока не слыхал… — Он вопросительно посмотрел на специалистов.
Те деловито кивнули, продолжая осмотр: нет, тоже не слыхали. Но кто знает…
— И еще — как это правильно показывают в современных фильмах — надо искать под столешницей, — добавил Всеволод Игнатьевич, когда специалисты, вооруженные лупой, залезли под стол, светя себе ручным фонариком. — И хотя все про это знают, жучки все равно там устанавливают, причем в самых неожиданных местах… Дайте сюда вашу руку, — сказал он. — Не бойтесь. Пошарьте вместе со мной. Наверняка вы знаете далеко не все углы и закоулки вашего большого стола.
Олег послушно дал ему свою руку и шарил вместе под столешницей, тоскливо думая: зачем мне все это надо! Почувствовав боль от занозы, вонзившейся ему в указательный палец, он отдернул ее.
— Бывает, — сочувственно кивнул Всеволод Игнатьевич. — Булавка найдется?
— Ничего страшного, — пробормотал Бородин. — Спасибо, до дома заживет…
Дома Олег долго маялся у себя в кабинете, перечитывая свои статьи за последние два месяца. При желании в. езде можно найти повод. Но, похоже, этот рыжий малый прав: в статье о Забельском можно найти нечто опасное… Тем более что Забельский по-прежнему вовлечен в чеченскую тему… Он включил новости по НТВ и присвистнул: совпадение, однако… Как в воду глядел! Как раз сегодня Забельский встречал во Внукове освобожденных заложников — двух парней и пожилого мужчину. Там были их родственники. Причем одна пожилая бабуля, прилетевшая встречать внука аж из Омска. К ней, расплакавшейся, сразу же пристали телерепортеры. Оказалось, он у бабки один, сирота, учится в техникуме. Но в этот момент плечистые секьюрити оттеснили телевизионщиков в сторону. И плачущая бабулька исчезла из виду.
Походив еще немного, Олег позвонил соседу по подъезду с третьего этажа Павлу Слепцову, журналисту с радио, с которым иногда сражался в шахматы.
— Сыграть хочешь?
— Есть такое желание, — подтвердил тот. — Давно не расставляли. И ты мне, по-моему, задолжал парочку партий?
— Три, — поправил Олег. — Я веду три очка. Две белыми, одну черными. У тебя есть шанс отыграться.
Олег играл рассеянно. Проиграл как раз эти три партии и, когда Павел, благодушно подмигнув, откупорил початую бутылку армянского коньяка, решился спросить:
— Слушай» а чего вдруг у нас в доме решили сменить батареи?
— Черт их знает… — Тот недоуменно пожал плечами. — Сам удивляюсь… Вроде не текли. А нам какая разница? Сменили и сменили. Хорошо, не зимой. И что не совсем характерно, очень споро работали. Бригада, двое пожилых и трое молодых на подхвате. Предложил им выпить — нет, говорят, нельзя. Нам работать надо. У меня в один день все поменяли, во всех помещениях. А что? Что-нибудь не так?
— Не в курсе, только в нашем доме сменили? — снова спросил Олег, после того как пропустили по рюмке.
— Тебе это очень нужно? — удивился Павел.
— Кое-что там испортили, — объяснил Бородин, отведя взгляд. — И концов не найду, кто это исправит…
Сосед погрозил ему пальцем: знаем, мол, вас, снял трубку и стал набирать номер.
— У меня однокашник живет через дом от нас… Спрошу, может, им тоже делали… Алло, Сережа, это я. Ответь на один вопрос: у вас в доме батареи отопления меняли?
Он слушал несколько минут с непроницаемым лицом, потом кивнул и попрощался с приятелем.
— Говорит, нет. Они, мол, в ДЭЗе интересовались, им там сказали, что пока проплачен только наш дом. На другие дома средств пока не выделили… Вот когда ассигнуют, им тоже поменяют… Разворовали, поди. Действительно, странно. С чего вдруг? Олежка, если не хочешь, не говори, но все же: что хоть случилось?
— Пока ничего…
— Мои сейчас белые, а не твои. — Павел перевернул доску.
3
Бывший полковник КГБ, ныне начальник отдела аналитических исследований финансово-промышленной группы «Сигма» и по совместительству шеф безопасности этой же ФПГ Федор Андреевич Колобов уже собирался на доклад к своему боссу Григорию
Ивановичу Забельскому, когда раздался телефонный звонок. Звонил его бывший сослуживец Долотин.
— Федя, твои опасения начали подтверждаться, — сообщил Долотин. — Вчера он попросил осмотреть его рабочее место.
— Кто? О ком ты говоришь?
— Ну как кто… Бородин, кто ж еще.
— Ах этот… На предмет?
— Прослушки, товарищ полковник.
— Бывший уже… А говоришь, он чайник, — проворчал Колобов, глядя на часы. — И, мол, ничего не заметит…
— Чайник и есть. Провел с ним вчера инструктаж, при нем все проверили и просмотрели. Я проследил за его вазомоторикой. Нет, не притворяется. Он в самом деле ничего в этом не понимает. Но чем-то весьма озабочен. Может, кто-то надоумил?
— Только не грузи меня своей психологией… — недовольно сказал Федор Андреевич, снова взглянув на часы. — Считаешь, есть утечка?
— Скорее всего… Опять куда-то спешишь, что ли? Надо бы обо всем этом переговорить. Только без телефонов и пейджеров.