Игра на опережение
Шрифт:
— С твоего ведома, — уточнил Курбанов.
— Да, с моего. Но, согласись, благодаря этому разговору с Никодимовым подтвердились наши первоначальные предположения: журналиста Бородина незаконно прослушивали государственные структуры, выполняя чей-то заказ.
— Чей? — снова перебил Курбанов.
Александр Борисович пожал плечами:
— Наверное, того или тех, чьи интересы журналист Бордин чем-то задел в своих публикациях… А это всегда большие люди.
— Ладно,
— А у меня к тебе есть.
— Валяй… — потянулся, расслабился в кресле Курбанов. — Только коротко.
— Скажи, откуда ты узнал о самоубийстве Никодимова? — спросил Александр Борисович и добавил, предупреждая готовый ответ: — Ведь его не было в официальной сводке ГУВД.
…Оставшись один, Курбанов снял очки, протер, потом достал глазные капли, закапал в глаза, наконец посмотрел на себя в зеркало. Недовольный увиденным, он нахмурился, поднял трубку местного телефона, набрал номер.
— Он только что был у меня, — сообщил Курбанов без всякого предисловия. — Подоплеку этой истории со сменой батарей и бомбой в доме Бородина я услышал, кстати, от него, а не от вас.
— Думаете, меня поставили в известность? — буркнул собеседник.
— Словом, Александр Борисович не сразу, но теперь уже по уши влез в дело, так как понял, что в этой мутной воде можно поймать весьма крупную рыбу. Хотя самого дела у нас еще нет… И теперь он закусил удила. Его хватка вам известна. Это вам не пацан, который играет в Шерлока Холмса на том основании, что он племянник генерала МВД. И вряд ли Турецкий теперь отступится, уж я его знаю.
— И каково ваше мнение?
— Боюсь, нам придется занять сторону Турецкого. Вернее, я этого не боюсь, ибо в конце концов мы все стоим на страже закона, так ведь?
— А если более конкретно?
— Когда основания для возбуждения уголовного дела будут достаточными, постараемся взять его на себя и поручить Турецкому, чтобы снять его подозрения. Он, кстати, уже задал мне вопрос: откуда мне стало известно о самоубийстве начальника телефонного узла, если об этом ничего не сказано в сводках. Тут мы прокололись. Все-таки мы имеем дело с настоящим профессионалом. Если встать на его точку зрения, можно предположить: информацию об убийстве Никодимова мы имеем непосредственно от его убийц. Или заказчиков убийства. Понимаете, что получается?
— Он же покончил с собой.
— Не важно… — поморщился Курбанов. — Назовем это по-другому:
— И что вы ответили Турецкому?
— А что я мог ответить? Теперь нам ничего не остается, как ему подыгрывать. Мое ощущение: они действительно что-то нашли. Словом, мой вам совет: вы вправе умыть руки. Вы сделали, что могли. Вас ведь не спрашивали, когда затевали эти идиотские акции с батареями отопления?
— Не спрашивали, — подтвердил собеседник.
— Вот поэтому дальше — каждый за себя. Хотя декларировать вслух это не стоит. Мол, обстоятельства сильнее нас. Пусть думают: мы делаем, что можем…
— Но на самом деле так оно и есть, — согласился собеседник. — Вы правы. Ничего другого не остается, как спустить все на тормозах.
— Словом, в том, что касается неправомочности действий Турецкого, я бы на вашем месте не спешил с выводами. Хотя я понимаю, чего от вас ждут. Можете сказать, что нет достаточных оснований.
— Я сам решу, что следует делать, — недовольно парировал собеседник. — Держите меня в курсе дела. И докладывайте самым подробным образом.
— Обязательно, — пообещал Курбанов.
Вечером того же дня Денис позвонил Турецкому домой:
— Дядь Сань, добрый вечер, извини, если поздно. Я тут вот о чем подумал. Если они с Никодимова начали зачистку местности, кто будет следующим?
— Главное сейчас — кто они, — сказал Турецкий. — И что ими движет. Тогда можно попробовать и это вычислить.
— Кто, кто… Благодетель наш, выкупающий несчастных заложников, кто ж еще.
— Это не телефонный разговор… Завтра встретимся и поговорим.
— Но завтра может быть поздно! Время пошло на часы, а то и на минуты, — продолжал настаивать Денис. — Не опередят ли нас снова? Кстати, Бородин еще не вернулся из Дмитровой Горы, и от него нет звонков.
— Я тоже думал о том, — Турецкий взглянул на часы, — кто следующий. Уже старался представить себя на их месте.
— И кто, как ты считаешь?
— Возможно, это та самая женщина, с которой все началось…
— Совпадает, — с тревогой согласился Грязнов. — А значит…
— …Что завтра же утром ты должен поехать к ней домой. Ее адрес у тебя есть?
— Да, я же все нашел тогда, и домашний адрес, и телефон на Сретенке, и адрес ее сестры в Ховрине. Позвоню ей домой, что ли… Только еще не знаю, как ей представиться. А Олегу ничего там не угрожает, как по-твоему? Что-то засиделся он на Иваньковском водохранилище, тебе не кажется?