Игра с нулевои? суммои?

Агисова Алия

Однажды они гуляли по Васильевскому острову и Наташа неожиданно для себя самой поперек беседы, уже минут пять не слушая то, что говорил ей Влад, сообщила ему о беременности. Она тогда застыла в мертвенном ожидании, подумав о том, что женщины иногда до последнего не знают, что движет мужчиной и сообщение о беременности – это всегда проверка; и реакция мужчины здесь и сейчас, в этот решающий миг – лакмусовая бумажка отношений. Карты вскрывают и на маленьком вытянутом отрезке проявляются не только две полоски, но и истинные мотивы поведения. Была ли это все игра или между нами действительно все серьезно? Любит ли этот мужчина меня

или только секс между нами? А секс и дети – вещи, связанные напрямую, но иногда для кого-то несовместимые. Влад от услышанной новости пришел в восторг и тут же сказал Наташе, что родится мальчик. И оказался прав.

Свадьбу они играть не стали, а тихо расписались в ЗАГСе и через пару дней отправились путешествовать по Европе. За три месяца до рождения их первого сына – Мити родители Влада разбились в автомобильной катастрофе на трассе, следуя из Москвы в Петербург. На похоронах Влад не проронил ни одной слезы, только потом на месяц он забросил свой набиравший обороты бизнес по торговле запчастями и аксессуарами к мобильной технике. Находившаяся на восьмом месяце беременности Наташа все ждала, что, вот, наверное, сейчас Влад запьет – сорвется, сломается, ведь после ссоры, случившейся почти три года, Влад с отцом так и не наладил общение. Наташа все эти годы вспоминала те страшные дни и так и не смогла себе объяснить, что с ее мужем тогда происходило.

10.

Оставив чашку недопитой Влад двинулся в ванную. Он снял рубашку и приложил ее к своему носу. Да, она пахла духами. Дорогим парфюмом той блондинки из бара. Запах въелся в плотную льняную ткань напрочь. Наконец-то отпрянув от собственной рубашки, он бросил ее вместе с брюками в стиральную машину. Белый порошок посыпался в отведенное ему отделение, а кнопка была придавлена, и машина запустилась. Затем Влад принял душ.

Выйдя из ванной, он, накинув на себя халат, отправился в одну из комнат – детскую спальню. Просторная и широкая – комната для мальчиков была больше спальни Наташи и Влада, и вмещала в себя две кровати, вытянутый стол, припаянный к стене и окну вместо подоконника и превосходивший его по размерам; были здесь и шкафы во всю стену и небольшое грушевидное кресло. Справа от входа, к стене была прикреплена небольшая шведская стенка, а рядом стоял детский вигвам, сконструированный из длинных выточенных шестов с бело-голубой тканью, покрывавшей каркас. Сама стена была отделана фотообоями с самолетами и воздушными шарами на них. На одной из кроватей, стоявших ближе к окну, завернувшись в оранжевое одеяло, спал мальчик. Светлые ресницы немного подрагивали, а под веками медленно двигались в разные стороны глазные яблоки.

– Митя, – Влад шепотом позвал мальчика, – просыпайся, сынок, – усевшись рядом на полу, возле головы мальчика, он погладил его по волосам. Он вспомнил, как уже почти восемь лет назад в одно серое сентябрьское утро забирал его, этот маленький комочек в пеленках – из роддома. Теперь комочек подрос и не хотел вставать.

Мальчик что-то прокряхтел и перевернулся на другой бок.

– Митя, – отец не унимался, – вставай, – теперь он тронул его за бок, а потом сел на край кровати рядом с ним, чтобы снова увидеть лицо сына.

Неожиданно мальчик повернул к нему голову, не раскрывая век и всё также что-то бормоча.

– Постричься надо будет сходить, сына, – говорил Влад ему, снова гладя его по волосам. Влад, сам того не понимая,

видел в сыне самого себя: в манерах, в профиле лица, даже в детской неуклюжей походке – он узнавал себя и любил от этого сына еще больше. Все внешне также было похоже на него – светлые волосы, голубые глаза, тонкий нос. Все, кроме одного – характера. Митя любил подолгу спать, был немного замкнутым и немногословным, любил листать книжки, игнорируя телефоны и планшеты. Читать научился в четыре года.

– Ты только пришел? – промычал мальчик, открыв наконец глаза.

– Да, – Влад смотрел на него, – только что.

– А что ты делал и где был? – робко спрашивал Митя.

– Работал, сынок, работал, – нежно говорил отец.

– Отвези его в школу, – послышался за спиной голос Наташи. Голос этот был жестким и суровым. Влад через плечо обернулся. На пороге комнаты у второй детской кровати стояла его жена, держа в руках вытянутый черный предмет с электрическим проводом.

– Я не могу, у меня совещание, – ответил он и отвернулся к сыну.

– У тебя всегда совещания, собрания, планерки и…бабы, – Влад не видел, что на последнем слове у его жены на глазах выступила влага, – а на своих детей у тебя никогда нет времени. Никогда!

– Ну не ругайтесь, я встаю, – открывая глаза, прошептал сын, который за это время чуть опят не провалился в сон.

Наташа тут же вышла, направившись в спальню.

– Давай, – он легонько хлопнул его по мягкому месту, – вставай, умывайся, чисти зубы, мама уже завтрак приготовила.

Влад поднялся с кровати и пошел к двери и услышал, как под его ногами скрипнула дощечка паркета, который укладывали здесь уже много лет назад.

«Надо сделать ремонт» – пронеслось в его голове, и он пошел вслед за женой в спальню.

Наташа стояла перед шкафом, в дверь которого было вмонтировано большое, во всю ширину и высоту, зеркало. Она брала прядь своих светлых коротких волос и, схватывая эту прядь двумя раскаленными пластинами черного предмета, с которым приходила в детскую комнату, тянула этот прибор по волосам сверху вниз, отчего те самые волосы становились абсолютно прямыми.

– Ну не злись, – он поцеловал Наташу в шею, когда она закончила с волосами и начала красить ресницы. Щеточка черной туши, которую она держала левой рукой, от неожиданного движения соскользнула и на щеке остался черный жирный штрих.

– Влад, осторожнее, – она нервничала, – от тебя несет перегаром, меня сейчас стошнит, – и продолжала злиться. Она чувствовала, как от мужа исходила смесь запахов: вчерашнего алкоголя, который еще не до конца растворился в его организме, и чего-то морозного – легкого флёра ментола, оставшегося на его коже от геля для душа.

Он поцеловал ее в шею с другого бока и обхватил руками талию. Женщина смочила палец слюной и пыталась убрать черную грязь с лица. Подушечка пальца скользнула по верхней части щеки.

– Ты все равно не носишь кольца, – бросила она ему, глядя на его руки через зеркало.

– Я же тебе говорил, – он чуть отстранился от нее и тоже посмотрел на жену через зеркало, – мне, когда жмут руку, то сжимают пальцы так, что кольцо врезается в кости, – объяснял ей Влад, – вам, женщинам, это не понять. Жмет оно мне, понимаешь?

– Душу оно тебе жмет, Влад – язвительно сказала Наташа, закручивая одну часть тюбика в другую, – сегодня вечером ребята придут.

– Кто? – спросил он, опять обняв жену сзади.