Игра с нулевои? суммои?
Шрифт:
– Ну, вы же понимаете, что это процесс не быстрый, – Влад снова взялся за простой карандаш и начал рисовать круги на свободном пространстве того листа, где раньше уже изобразил женский профиль.
– Понимаю, – неторопливо и участливо произнес голос, – даю тебе пять месяцев.
– Может, лучше сразу полгода? – робко, но четко спросил Влад.
– Пять месяцев, – ответил собеседник и отключился.
С полминуты Влад сидел неподвижно, пытаясь осмыслить услышанное. Конечно, он ничего не забыл с той самой ночи в закрытом кабинете старинной гостиницы в предновогодние дни, и в глубине души и ждал, и опасался этого звонка. Быстро отшумели новогодние праздники, оставив позади себя суету, и загадочный господин все-таки объявился.
Влад дотянулся рукой до стальных шаров, висящих на веревке, и оттянул крайний правый в сторону, от чего противоположный – крайний левый – тоже пришел в движение. Мужчина смотрел на шары и с виду это было похоже на то, что он глубоко о чем-то задумался. Глубоко настолько,
Влад был из тех мужчин, что всегда притягивали взгляды женщин. Высокий, русоволосый, даже не сказать, что с правильными чертами лица, но с тонкими скулами и чуть пухлыми губами – он легко мог бы сниматься для глянцевых журналов, рекламируя дорогую брендовую одежду и обувь. Его голубые глаза всегда смотрели уверенно на окружающих и всегда, и сразу, при первом взгляде на него и первом контакте, отчего-то вселяли доверие и уважение к этому молодому человеку. В нем, конечно, наблюдалась загадочная, ничем необъяснимая особенность его мужской сущности, которую эфемерно прозвали бы харизмой – неповторимой притягательностью, в которой внешнее и внутреннее переплелось в таинственном завитке, наслоилось друг на друга, став чем-то целым, цельным и неделимым. Он нисколько не сомневался в своём обаянии, с годами обтесав его до нужных, шедевральных граней, умело манипулируя людьми и, в частности, подчиненными – если это требовалось; он о себе все знал, как часто ему казалось, и шел по жизни уверенно, быстро и порой нагло – словно несся по трассе Формулы-1 на своем болиде. Ему было тридцать шесть лет, и он уже в полной мере ощущал, что многого добился, а некоторыми вещами в этой жизни даже и пресытился.
Когда ему исполнилось двадцать восемь, он основал кадровое агентство, используя лишь собственный ум, смекалку и врожденную, доходившую до одержимого состояния настойчивость в достижении поставленных цели. Он любил вызовы судьбы и часто, когда жизнь подбрасывала ему возможности, пускался в разного рода авантюры и приключения. Он мыслил жизнь как игру и искал в ней незатейливые и нестандартные ходы, которые в большинстве случаев приводили Влада к нетривиальным открытиям и необычным знакомствам, переходящими со временем в личные и деловые связи. Связями этими он он дорожил и всегда старался отношения с нужными ему людьми.
Влад всегда считал, что в этой жизни все зависело только от тебя. Только когда ты предпринял все попытки и жизнь уже взяла тебя за грудки и прижала к стенке, только тогда можно говорить, что что-то не получается. Если кто-то в окружении Влада говорил, мол, «это невозможно», он внутренне воспринимал это как вызов и пытался доказать визави его неправоту. У него была одна душевная особенность: ему всегда хотелось во всем дойти до крайней точки. До конца. До пропасти, если таковая существовала на пути к чему-то. Он готов был опуститься на дно, но суметь познать суть и сущность вещей, истину, корень, причину всего.
Влад встал и прошел до шкафа, вынул оттуда свое пальто цвета грецкого ореха и не спеша надел его, а потом, погасив настольную лампу, медленно вышел из своего кабинета. В офисе, как и в целом во всем бизнес-центре, уже почти никого не наблюдалось. К девяти часам вечера все давно разъехались по своим домам, погрузившись в домашние хлопоты и бесконечный просмотр сериалов на стриминговых платформах. Спустившись на первый этаж, Влад встретил только пожилого седого мужчину-охранника, который, как и обычно, сидел за стойкой рядом с турникетом и указательным пальцем правой руки на экране своего простенького смартфона сдвигал в разные стороны цветные шарики, от чего те лопались и перестраивались в рамках вертикального прямоугольника экрана. Влад тихо, почти незаметно, прошел мимо него и вышел на улицу через стеклянные двери.
Воздух был немного морозным, свежим и огромные клубы пара, образовывавшиеся от дыхания мужчины, растворялись в воздухе вокруг него, пока он о чем-то напряженно думал. Простояв так пару минут, глядя в вечернее чистое синее петербургское небо, он наконец двинулся в сторону своего автомобиля. Влад всегда считал, что автомобиль – это продолжение мужчины, а о такой машине, какая есть у него, мечтали и до сих пор мечтают многие мальчики, которые, не смотря уже на солидный возраст, все равно жили и живут внутри усталых и порой даже унылых душ взрослых серьезных мужчин. Рёв ее мотора был похож на рык зверя. Изгибы автомобиля напоминали идеально натренированные мускулы с выступающими поверх стального черного полотна длинными бесконечными линиями. Один только дизайн автомобиля, то внешнее, с чем встречается человек при беглом взгляде на машину, был четко выверенным и продуманным.
Он сел в автомобиль и тот еле слышно зажжужал, Влад понял вдруг, что ехать домой ему сейчас не хотелось. Те мысли, которые он крутил в своей голове и которые казались ему слишком важными, сразу бы рассеялись в воздухе домашнего уюта, наполненного запахами только что приготовленных блюд, как только бы он переступил порог своего дома. Он надавил на газ и автомобиль тихо двинулся по улице, а под шинами скрипел снег, раздавливаемый тяжестью машины.
Влад выехал на длинную
Пока он спускался по чистым ото льда ступенькам, над которыми, видимо, с ломом потрудились сотрудники заведения, ему чудилось, что он спускается в преисподнюю – что врата ада открылись перед ним и сейчас сам дьявол на входе попросит у него пропуск для входа. Он спускался, а из бара, веселая жизнь которого еще находилась за дверью, доносилась музыка – что-то, судя по звучанию, подумал Влад, из рока шестидесятых-семидесятых годов прошлого века. Влад открыл дверь и вся волна музыки, вылившаяся на него, погрузила мужчину в пучину судорожных, алкогольных, будто бесовских тональностей, которые воспроизводили чужие рты в промежутках между глотками горячительных напитков. Бар был небольшим, но Владу, который последний раз был в недорогих заведениях очень давно, сразу стало понятно, что помещение только кажется небольшим, а на самом деле, пройти дальше по коридору, можно вдруг обнаружить, что бар бесконечный. Он прошел мимо деревянной стойки, за которой быстро двигался покрытый цветными татуировками парень в кепке, надетой задом наперед; он, не снимая своего пальто, шел, попадая из одной проходной комнаты в другую, и не задерживаясь ни в одной из них, он шел все дальше, только бросая внимательные взгляды на мужчин и женщин, которые порой очень развязно и вызывающе себя вели. Внутри себя он сравнивал этот коридор с кишечником, по которому он плыл и до конца не понимал, выкинет ли его наружу отсюда или же он останется здесь – как ценный и питательный элемент.
Он блуждал взглядом по залу, смотрел на мужчин и женщин, громко разговаривающих и также громко хохочущих. Его глаза не могли ни за кого зацепиться и он чувствовал, что сейчас, скорее всего, покинет это заведение и, наверное, все-таки поедет домой, хотя он все еще сомневался и вариант вернуться в свой кабинет казался ему более предпочтительным. Но в ту же секунду, как он об этом подумал, его глаза заметили за барной стойкой блондинку, одиноко сидящую спиной, казалось, не только ко всем посетителям, но и ко всему миру, который галдел, бесновался и просил все больше удовольствий. Даже в ее спине, так гордо выгнутой, в этой позе, в которой она будто бы застыла, мелькнуло что-то явно противопоставленное дешевому жалкому бару, в котором они находились. Она выделялась на общем фоне ярким бардовым пятном своего платья, всем своим видом говорившим этому месту «Нет!». Но что она здесь делает, подумал Влад, и неисправный светодиод, у которого однажды отошел контакт, в его голове вдруг зажегся ослепительно ярким светом. Влад почувствовал еле уловимое щекотание внутри себя, и загадка вдалеке поманила его, словно сирена своим магическим пением. И, не замечая всех вокруг – проходящих, надевающих одежду, чтобы выйти покурить, и официантов в застиранных затертых фартуках, он медленно, степенно, не спеша подошел к ней. На возникший слева от нее шорох и звук шагов блондинка повернула голову, и Влад увидел ее лицо и в долю секунды понял, что не ошибся со своим первичным заключением о ней. Ее лицо все говорило за нее. На нем не было следов дешевой косметики, а волосы, пусть и испорченные салонной дорогой краской, все же выглядели великолепно. С легкой небрежностью, крупной волной они струились по обе стороны ее худого лица с тонким ровным носом, а губы, на которые сразу обратил внимание Влад, в меру пухлые, словно налитые соком, были покрыты темной бордовой помадой. Из разреза декольте, опустившего на верхней границе допустимого приличия, вздымалась в такт дыханию ее пышная грудь, несправедливо заточенная в тесные рамки спиравшего ее нижнего белья.
– Что же вы, такая женщина, делаете в этом скверном баре? – чуть улыбаясь спросил Влад, положа свои локти на барную стойку и посмотрев на блондинку.
– Какая же? – низким приятным голосом спросила она в ответ.
Влад улыбнулся и повернул голову, уставив взгляд в дерево стойки, а потом снова посмотрел на девушку.
– Я думаю, вы о себе все знаете и, возможно, устали от глупых, однообразных комплиментов, – он наконец-то уселся на деревянный, уже чуть треснувший в некоторых местах стул. Влад видел, что губы блондинки хотели широко разойтись в обе стороны, но она сознательно сдерживала свой опрометчивый позыв и затем полностью погасила его глотком из бокала на тонкой ножке, стоящего немного выше ее правой руки – рядом с мобильным телефоном, который лежащим экраном вниз.