Игра со смертью
Шрифт:
– Я думаю, что ничего страшного не случилось, – заключил он после долгого разговора. Просто ты устала, и тебе нужно отдохнуть пару недель. Я бы мог хоть сейчас выписать тебя домой, но думаю, что под моим присмотром процесс выздоровления пойдет быстрее. – Он улыбнулся и поднялся, чтобы уйти.
Доктор Кронин не хотел говорить своей новой пациентке, что на самом деле он не может выписать ее домой, потому что человек в ее состоянии способен совершить повторную, более удачную попытку самоубийстваю
– Доктор! – окликнула его Туся. – Скажите, а тех таблеток, что
– Чтобы отбросить коньки, дать дуба или сыграть в ящик? – без тени улыбки спросил Вас Вас.
– Ну, да, – смутилась Туся. – Да, я это и хотела спросить.
– Могу тебя успокоить, все было по-честному. Этой дозы хватило бы на двух таких девчонок, как ты.
Дверь за врачом закрылась, а Туся так и сидела на кровати, болтая ногами. Ее мама побеспокоилась о том, чтобы у дочери были «все условия», и Тусю положили в большую комнату, рассчитанную на четверых.
«Хорошо жить в отдельной палате, – подумала она, обводя взглядом голые стены, сияющие белизной. – И вообще хорошо жить».
5
Одновременно с желанием жить в Тусе проснулось любопытство.
«Интересно, какие у меня соседи? – подумала она. – Надо с ними познакомиться».
Напротив ее палаты была еще дверь, и Туся знала, что там живет симпатичная девушка, чуть постарше ее самой. Когда Туся только поступила в больницу, она видела, как соседка проходила по коридору.
«Вот бы познакомиться с ней, вместе будет не так скучно», – подумала Туся. Но знакомиться с новыми людьми всегда трудно. Ни с того ни с сего не придешь и не скажешь: «Давай дружить» или «Мне скучно, давай поговорим». Может, человек занят, или ты ему не нравишься, или у него уже есть друзья…
«Нужен предлог, – наконец, решила Туся. Приду к ней и скажу: «Нет ли у тебя кипятильника?» Если она здесь давно, то обязательно есть. Или спрошу: «Доктор Кронин к вам не заходил?» Главное – придумать первую фразу, а там уж я пойму – хочет она со мной разговаривать или нет».
– К вам можно? – спросила Туся, заглядывая к соседке.
Она быстро огляделась и с удивлением заметила, что в палате стоит шесть кроватей. Трое больных спали или по крайней мере казались спящими, одна женщина задумчиво смотрела в окно, другая сосредоточенно мыла пол, а девушка, которая недавно понравилась Тусе, сидела на кровати и красила ногти на правой руке.
Когда женщины увидели новое лицо, они заметно оживились. Одна перестала смотреть в окно, другая пошла полоскать тряпку, глядя на Тусю, а девушка застыла с кисточкой в руке.
– Добрый день, я хотела спросить… – начала Туся и тут же с ужасом поняла, что не знает, как закончить фразу.
– Как хорошо, когда кто-то заходит, – сказала женщина у окна.
– Проходи, девочка, – сказала поломойка. Только, пожалуйста, не топчи.
А девушка с недокрашенной рукой приветливо кивнула. Туся на цыпочках прошла по свежевымытому полу и села с ней рядом на кровать.
– Меня зовут Туся, – сказала она. – А тебя?
– Алина, – ответила девушка, продолжая наносить коричневый лак. – Почему ты здесь?
– По глупости, – ответила Туся. В подробности ей вдаваться не хотелось. – А ты?
– А я пыталась покончить с собой, – не без гордости ответила Алина. – Меня едва откачали.
Туся внимательно посмотрела на новую знакомую. На вид ей было лет восемнадцать, у нее были светлые волосы и зеленые, широко расставленные глаза. Когда Туся увидела ее в коридоре, ей показалось, что она очень красивая. Но Алина относилась к тому типу девушек, которые на расстоянии выглядят интереснее, чем на самом деле. На ней был черный шелковый халат, расшитый золотыми птицами, и такие же черные с золотом тапочки.
– Почему ты хотела это сделать? – прямо спросила Туся.
В любом другом месте этот вопрос прозвучал бы дико, но здесь, в больнице, таким вопросам никто не удивлялся.
– О-о, – значительно протянула Алина. – Это целая история.
Она смерила Тусю взглядом, как бы соображая, годится ли та для того, чтобы быть посвященной, и, видимо, решила, что – да.
– Понимаешь, у меня был друг. Он старше меня на десять лет, представляешь? – было заметно, что Алина гордится этим фактом. – Так вот, у нас были особенные отношения, как никогда и ни с кем другим. Он мне как-то позвонил, а моя мать назло ему сказала, что я ушла с другим; представляешь? А он у меня такой нервный! Так разозлился! Я ему звоню, а он говорит, что знать меня не хочет, и трубку вешает.
Алина посмотрела на Тусю, ожидая сочувствия, и та скорчила понимающую мину.
– Нет, ты не представляешь! – продолжала Алина. – Что мне оставалось после этих слов? Я и отравилась.
– А теперь что будешь делать? – спросила ее Туся.
Всегда интересно, что о своей жизни думает человек, который еще недавно хотел с ней расстаться.
– Уйду в монастырь, – убежденно сказала Алина. – Я поняла, что в миру мне делать нечего.
Одна знакомая Тусиной мамы, тетя Оля, тоже ушла в монастырь. Она разошлась с мужем, а детей у нее не было. Сначала она два года была послушницей, а потом постриглась в монахини и сменила имя. Туся читала открытки, которые та присылала Ирине Дмитриевне на церковные праздники и поражалась. Казалось, что эти письма из другого мира: все земное действительно не волновало ее, то была не привычная тетя Оля, а совсем другой человек. Она писала о том, что работает то в огороде, то на кухне, и что она счастлива как никогда.
– Я знаю, что то, что я сделала, – большой грех, – говорила Алина. – Но если я не могу умереть, то жить среди этой грязи я тоже отказываюсь. Как только выйду из больницы – уйду в монастырь.
– Там хорошо, – поддержала ее Туся. Только работают целыми днями да молятся. Ни времени, ни сил на дурные мысли не остается…
– Работают? – повысила голос Алина и возмущенно вскинула брови. – Меня там заставят работать?
– Конечно, – спокойно подтвердила Туся. А ты как думала? Работать и молиться. Никаких личных вещей или свободного времени. Нельзя отлучаться с территории храма без благословения наставницы. И еще много ограничений.