Игра теней
Шрифт:
Дэвид Брэг чувствовал себя человеком, неожиданно вознесенным на самую вершину. Скоро он сможет покинуть эту грязную дыру. Вот только…
Итак, Хэлен Джонсон — на самом деле никакая не Джонсон, а Елена Подгорская, родившаяся в Москве в семье высокопоставленного партийца, курировавшего самые секретные разведывательные, военные и научные программы русских. Пять лет назад, восемнадцати лет от роду, она появляется в Штатах как Хэлен Джонсон. В девятнадцать ее замечает Макбейн, и девушка
Русская Хэлен работает в особом разведотделе ВМС США, который подчиняется непосредственно Вашингтону, минуя военное министерство! Есть от чего заволноваться! Могут полететь не только погоны с большими звездами, но и головы!..
Дэвид Брэг радостно потирал руки. Ощущение большой власти было для него новым, но от этого не менее приятным! Он, майор Брэг, теперь может засунуть к дьяволу в задницу не только эту занудную базу во главе со стариной Скоттом, но даже адмирала Макбейна и многих чинуш в Госдепе и в самом Белом доме… Эти мерзавцы сейчас спокойно потягивают в уютных особняках предобеденные аперитивы, а их положением, карьерой, будущим волен распорядиться он, Дэвид Брэг, человек, которого вышвырнули из ЦРУ под надуманным предлогом!..
Вот только… В то, что Хэлен Подгорская — русская шпионка, Брэгу верилось слабо. Вернее, не верилось вовсе. В восемнадцать лет подготовленных агентов уровня «одиночка» не бывает. А то, что Хэлен не контактировала ни с одним человеком, похожим на профи, подтверждают результаты выборочных проверок.
Или контактировала?.. Но столь высокопрофессионально, что засветить ее не смогли?.. В конце концов, от русских можно ожидать чего угодно… Ведь они же — дикие… Да к тому .же фанатики… Да, от них можно ожидать всего.
Но…
По правде сказать, Дэвиду Брэгу было абсолютно наплевать и на наличие «крота» в виде прелестной девушки в недрах разведки ВМС, и на свое будущее повышение и возвращение в центральный аппарат Лэнгли, и уж подавно — на национальную безопасность Соединенных Штатов Америки. Да и знал Брэг по опыту, сколько недовольных будет этими скандальными разоблачениями… И эти люди сделают все, чтобы задвинуть его, майора, в такую дыру, где даже жабы не живут… Разумеется, с повышением…
Зачем ему это «негритянское счастье»?..
Случай, который ему представился, выпадает только однажды. И то не в каждой жизни. Далеко не в каждой. Ему, Дэвиду Брэгу, просто повезло. Неслыханно. А разбрасываться собственной удачей, да еще когда стукнуло за пятьдесят, может либо дурак, либо олух.
Три с половиной миллиона долларов… Хорошая сумма… Дэвиду Брэгу хватит двух с половиной, чтобы остаток дней — а остаток этот с такими деньгами будет долгим, очень долгим — прожить, ни в чем себе не отказывая… Ни в чем…
Абсолютно. Особенно — в хорошем виски и молоденьких мальчиках… Совсем молоденьких…
Пришла пора поболтать по душам с этой русской шлюшкой.
Вот только… Брэг достал из холодильника бутылку «Джонни Уокер». Он берег ее для особых случаев. Сейчас как раз такой.
Налил хорошую порцию. Выпил не разбавляя. Открыл сейф, достал оружие.
«Смит-и-вессон», модель М-645. Патрон в стволе. Большой и тяжелый пистолет позволял чувствовать себя увереннее. Брэг был не настолько опытным стрелком, чтобы пользоваться сорок пятым калибром. Но с полутора метров он не промахнется.
Ведь от этих русских можно ожидать все, что угодно.
Дэвид Брэг положил руку на оружие. Металл приятно холодил вспотевшую ладонь. Другой рукой снял трубку:
— Сержант Джонсон?
— Да, майор.
— Через минуту жду вас у себя.
— Слушаюсь, сэр.
Девушка открыла дверь, замерла.
— Проходите, мисс… Джонсон. Присаживайтесь. Дэвид Брэг улыбался.
Сосредоточенно, почти не моргая, он уставился на Хэлен маленькими кабаньими глазками в окаймлении жидких белесых ресниц. Ну и урод же!.. И еще — она впервые увидела этого педика улыбающимся. Хм… Если жаба — это противно, то улыбчивая жаба — противно вдвойне…
— Путэм снакомы, Элэна Флатимирофна Потхорс-кайа, — произнес майор на ломаном русском. — Так фас насыфал фаш папа?..
— Нет. Мой папа называл меня — Элли.
Глава 12
В день думских выборов громыхнула зимняя гроза.
Люди уныло тянулись к избирательным участкам, малость ошалело разглядывали «простыни» по избирательным блокам — и голосовали.
Победили коммунисты.
По одномандатным округам почти во всех регионах России победили люди публике известные. То есть те, кто почаще мелькал в «ящике» по поводу или без. И было совершенно не важно, какими они будут депутатами… Мерцающий экран способен создавать разные иллюзии, и важнейшая из них — узнаваемость… Если кто-то в Москве — на эскалаторе, просто на улице — вдруг встречает знакомого киноактера, то первое, неосознанное желание — нет, не взять автограф, просто поздороваться!
«Раз я его знаю, то он меня тоже!»
Трюк нехитрый, но действенный…
— Гриня, — толкаю Ларина в бок. — Знаешь, кого бы я выставил в одномандатники, чтобы добиться победы с отрывом процентов в девяносто?
— В Велереченске?
— Да где угодно! Хоть в Магадане!
— Рейгана, что ли?
— Нет. Хрюшу. Или Степашку.
— Кукол?
— А кому какая разница? Зато их каждый знает с детства!
Как-то один скандальный нардеп, приходивший на заседания парламента то в телогрейке, то в тельняшке и напугавший высокое собрание обещанием проиллюстрировать борьбу за права сексуальных меньшинств и нудистов, отвечал на вопросы корреспондента «Маяка»:
— Дума — это театр. Вот только актеры в нем лишь маски на лицах меняют, а я — еще и костюмы…
Мысль не новая… «Весь мир театр, а люди в нем — актеры».
Ну да это Шекспир, Англия, шестнадцатый век…
Наша беда в том, что у нас все — без дублей, репетиций, взаправду…
Включая игры «в солдатики» — с летальным исходом для последних…
Театр… Большой…
Коммунисты победили. С приличненьким таким отрывом.
Как собкор столичной прессы, я просочился поприсутствовать при «выносе тела». Или — «раздаче слонов». Это кому как глянется.