Игра теней

Рощина Наталия

— Лидочка, — тихо позвала ее Марина. Та медленно оторвалась от своего занятия и, сдвинув к переносице брови, уставилась на мать. — Лидочка, я испугала тебя, я знаю. Прости, пожалуйста, и давай забудем эту историю, хорошо?

— Какую историю?

— Ну, с моим разрисованным лицом.

— Лицо? Да, оно мне не понравилось. Но то, что из-за тебя ушел папа, мне не нравится больше! — насупившись, сказала Лидочка.

— Что ты в этом понимаешь… — прошептала Марина, собираясь выйти из комнаты.

— Я скажу, чтобы папа забрал меня с собой. Или бабушке скажу.

— Что? —

Марина резко обернулась.

— Мне с тобой плохо. Ты стала плохой.

— Мне просто очень тяжело, доченька, — начала Марина и тут же осеклась. Что она пытается объяснить девочке, которой через несколько дней исполнится всего пять лет?

Но Лидочка смотрела на нее глазами, в которых не было ничего даже отдаленно напоминающего любовь и привязанность. У Марины сжалось сердце: единственный ребенок, на которого она может изливать всю свою любовь и нежность, не нуждается в этом. И никогда они не найдут общего языка. Они всегда будут разговаривать вот так — словно чужие люди. Умение быть близким и в одно и то же время держаться на расстоянии — характерная черта поведения Юры Мирного. Марина смотрела на дочку и словно только в эту минуту отчетливо увидела в ней его миниатюрную копию. Она переняла его внешность и характер — это точно.

— Да, — ни к кому не обращаясь, сказала Марина. — От родительских генов никуда не денешься.

— От кого? — спросила Лидочка, продолжая сверлить мать взглядом.

— Тебе этого не понять.

— Я умная девочка, мне бабушка говорила. Я все понимаю! — она почти кричала.

— Успокойся. Ты действительно очень умная и способная, — выходя из комнаты, согласилась Марина.

— А ты плохая.

— Лида, нельзя так разговаривать с мамой! — Марина очень редко повышала на нее голос. За все годы — считанные разы, но сейчас она не сдержалась. — Не смей!

— Можно! — тихо, с каким-то недетским злорадством ответила та. — Можно, потому что я говорю правду! И папа ушел, потому что ты плохая!

Марина вышла из комнаты и на непослушных ногах побрела на кухню. Дорога через небольшой коридор показалась ей вечностью. Опустившись на стул, Марина сдавила голову руками, закрыла глаза. Внутри разливалась невыносимая боль, и места ей было мало, казалось, что она хочет вырваться за пределы замкнутого пространства и упрямо ищет выход. Медленно Марина открыла глаза и почувствовала, как носом пошла кровь. Зажав нос салфеткой, Марина запрокинула голову и, опершись затылком о холодную стену, долго сидела, прислушиваясь к тишине в квартире.

Сменив салфетку, Марина шмыгнула носом. Взгляд ее невольно остановился на календаре, висевшем напротив. Март заканчивался. Она уже не ждала свой день рождения двадцать пятого числа, а за ним — двадцать восьмого — Аидочкин. Казавшиеся такими важными, они сейчас были еще одним напоминанием о ее одиночестве, о неудавшейся судьбе. Все изменилось. Марина уже не знала, что может ее обрадовать. Что может изменить ее выражение лица и убрать эти застывшие горькие складки в уголках рта? Она ощущала себя неспособной радоваться чему-либо.

Взять недавний приезд Симы. Наверное, будь у Марины не так тяжело на душе, она иначе отнеслась бы к этому. В отличие от Даши, которая знала, что Симка собиралась приехать на мамин юбилей, Марина совершенно не ожидала ее увидеть. Она уже собиралась укладывать Аидочку спать, когда раздался звонок в дверь. Марина медленно шла открывать, теряясь в догадках, кто бы это мог быть. Напряженность последних месяцев сказывалась — дрожащими руками она прижалась к обивке двери и, посмотрев в глазок, увидела Симу. Вместо радости она почувствовала разочарование, и теперь нужно было каким-то образом скрыть его от подруги.

— Привет! — как можно радушнее сказала она, приглашая Симу войти. — Какой сюрприз!

— Привет, Машка! — Сима бросилась обнимать ее, целовать. Она делала это так искренне, что и Марина невольно поддалась ее настроению. Аидочка, бесшумно возникшая рядом, с интересом наблюдала за происходящим. Увидев ее, Сима, присела на корточки и улыбнулась. — Привет, не забыла меня?

— Здравствуйте, тетя Сима, — серьезно ответила Аидочка.

— Как ты выросла! Держи, это тебе, — Сима протянула девочке кулек. — Надеюсь, тебе понравится.

— Спасибо, — Аидочка приняла подарок, но не помчалась в комнату смотреть его содержимое, а продолжала наблюдать за взрослыми.

— Раздевайся, — спохватилась Марина, помогая Симе снять куртку.

— Я на минуточку, — словно оправдываясь, сказала та. — Вы, наверное, уже спать укладывались?

— Ничего, один раз можно нарушить правило, — улыбнулась Марина.

— Просто мне не терпелось увидеть тебя, Аидочку, Дашу. Я только сегодня приехала.

— Ну что ты оправдываешься? Заходи, пойдем выпьем кофе. Ты не против кофе? — Марина пыталась выглядеть гостеприимной хозяйкой, с ужасом думая о том моменте, когда Сима поинтересуется тем, как у них дела.

— Держи, этот кулечек для тебя. Это не подарки ко дню рождения. Двадцать пятого я приду, имей в виду! — Сима снова обняла Марину. — Я так соскучилась по тебе.

— Спасибо, — крепко прижимая к груди шелестящий кулек, ответила Марина и перевела взгляд на Аидочку. — Иди поиграй.

— Я тоже хочу сока, — обиженно сказала Аидочка.

— Хорошо, я налью и принесу.

— Я хочу посидеть с вами на кухне.

— Нет, взрослым нужно поговорить. Понимаешь? — едва сдерживая раздражение, ответила Марина.

— Нет, не понимаю! — Лидочка повернулась и пошла в комнату, волоча кулек по полу. Сима удивленно посмотрела ей вслед, перевела взгляд на Марину.

— Не обращай внимания, Симка. Пойдем.

— Да, у вас, я смотрю, полный напряг, — констатировала Сима. Она села за стол, машинально взяла с блюда крекер и, жуя, осматривалась вокруг.

— Что ты имеешь в виду? — В какой-то момент Марине расхотелось рассказывать Симе о своих личных проблемах. За то время, что они не виделись, Марина успела отвыкнуть от традиционных обменов новостями. К тому же хвастаться было нечем. Может быть, именно в этом скрывалась истинная причина нежелания говорить о личном.