Игра в бессмертие
Шрифт:
«Я появилась на свет в ВИРТУСе три месяца назад…»
«Поздравляю, старик, — шепнул внутренний голос. — Ты полночи общался с девушкой, которой уже нет в живых».
Я встал с дивана, включил монитор. Открыл один из файлов Лоцкого, кликнул по фотографии Кэсс.
И всё–таки она чертовски красивая…
С этой мыслью я начал ходить по комнате, выглядевшей в сто раз хуже, чем любая из соседских квартир.
В виртуальности я крут. Там я способен сдвинуть горы (иногда — в прямом смысле); я профи, ас и корифей. Я числюсь в списке лучших менторов — и полагаю, что по праву.
И я с лёгкостью спускаю
В ВИРТУСе я виртуоз, а здесь — просто неудачник, прозябающий среди неглаженых шмоток.
Лицо диктора в телике сменил репортаж. Демонстрировали новый протез: бионическую руку, неотличимую от настоящей. Я мысленно усмехнулся: теперь это выглядело архаикой… Старьём из позапрошлой эпохи.
Какие к чёрту протезы, если мы уже копируем самих себя — пусть даже и в виртуальности!..
Почти всё производство автоматизировано. Мой сосед копит на генную терапию, чтобы дожить до ста лет. В моей кухне нет прибора, где отсутствовал бы микропроцессор, а если я подхвачу COVID-59, то биочип забьёт тревогу через смартфон. Мы давно окружили себя технологиями — возможно, в большей степени, чем следовало, и теперь переходим на новый этап: создание виртуальных людей. Сотворение собственного виртуального бессмертия.
А Кэсс — лишь первый экземпляр… Виртуальная Ева, которой приспичило сорвать яблоко.
Но почему именно она?..
И кто мог это провернуть — спецслужбы?.. Создатели ВИРТУСа?.. Какая–нибудь корпорация?..
Впрочем, создатель ВИРТУСа уже мёртв — точнее, мертва.
Диана Кнежик — программист, биоинженер и соучредитель компании «ВИРТУС Корпорэйшн», а впоследствии её технический директор, — подарившая миру ВИРТУС, погибла около года назад. Её смерть СМИ назвали безмерной утратой, явив редкий пример уместного пафоса: вклад Кнежик в развитие виртуальности и впрямь безмерен, и её бы несомненно ждал ещё вагон свершений, не уйди она из жизни в пятьдесят восемь лет. Виртуальность возникла ещё до Кнежик, но вот ВИРТУС появился благодаря ей — а точнее, её успехам в биокомпьютеринге: ведь биочипы — её детище. Именно Кнежик сделала так, что «умные шарики» в наших телах идеально взаимодействуют с клетками. А внедрённые Кнежик нейропроцессоры с биокомпонентами стали прорывом в IT-сфере: компьютеры «думают» почти как мы, а неписи ведут себя словно живые. И если вскрыть моё гейм–кресло, то среди привычных схем обнаружится блок с «паутиной», видимой лишь под микроскопом и состоящей из тысяч сверхпроводящих бактерий; это тоже заслуга Кнежик.
Но после всех её открытий случилась беда: обычный день, обычный сад, самый обычный выходной… хотя какой он обычный, если у Дианы Кнежик выходных почти не было? Однако в ту субботу она отдыхала. Она отправилась в сарай, взяла сучкорез и пошла к яблоне, чтобы подрезать крону; садовник этого не делал, хорошо зная, что с яблоней хозяйка любит возиться сама. Поскольку яблоня вымахала за три метра, учёной пришлось встать на стул, с которого она и упала — затылком на комбинированный рыхлитель; упомянутый садовник, в том же месяце справивший семьдесят пятый день рожденья, забыл рыхлитель в траве — и вместо почвы его зубья пробили череп величайшего изобретателя современности. Кнежик умерла мгновенно, а обстоятельства её смерти — точнее, их вопиющая нелепость — породили слух об убийстве, но были свидетельства
«Что же она ещё собиралась изобрести?..»
Может быть, виртуальную копию человека?..
Убив эту мысль снотворным, я провалился в сон.
Днём во «Фрее» кипит жизнь.
При свете солнца тут так же красиво, как и ночью, но эта красота иная — наполненная динамизмом. Звучат всюду голоса, трясутся и скрипят повозки, распахиваются и захлопываются двери. Из харчевен выходят пьяницы, из лавок — служанки с набитыми сумками, из цирюлен — подстриженные клиенты. И все они куда–то спешат: даже маги в своих разноцветных плащах будто становятся суетливее.
Но в этой суете есть фальшь: если долго стоять на месте, то можно заметить, что среди повозок попадаются одинаковые, алкаши из харчевен вываливаются каждые четверть часа (и пьяницы–неписи заходят с той же периодичностью), а из сумок служанок часто торчит одно и то же. Но кто станет приглядываться? ВИРТУС создан не затем, чтобы искать в нём изъяны… Мы охотно их прощаем нашей виртуальной сказке, лишь бы заменить ею быль.
Когда я подошёл к проулку, там уже ждала Цолфи; как и обещал Ферзюбрь, на ней был Браслет Покорности, глупо смотревшийся на «птичьем» запястье. Снять его гарпия не могла, так что мы стали союзниками — пусть и против её воли… Жалко, что ненадолго.
— Скотина! — выкрикнула Цолфи. — Гад! Лживая сволочь!
— И без пяти минут алкаш, — охотно добавил я. — Да, всё верно, я такой.
Гарпия с рыком шагнула ко мне, но резко отпрянула, будто от удара хлыста.
— Ты меня обманул!.. Сказал, что пришёл играть в «Рулетку Судьбы», а сам помог орку меня схватить! — Цолфи занесла кулак, хоть и знала, что ударить не сможет. Это добавило ей злости: — За каким чёртом я тебе нужна?!
— Брось, Цолфи, — я кивнул на площадь, к которой примыкал проулок: — Ты же не слепая… Должна была догадаться.
Поглядев на пирамиду, Цолфи явила чуждое простым неписям остроумие:
— Хочешь испечь яблочный штрудель? Ну так использовал бы грифонов — меня–то зачем вовлекать?
— Ты сама вовлеклась, — парировал я. — Незачем было перелетать реку.
Конечно, это была чушь — свобода воли энписи имеет чёткие границы. Гарпию сделали вспыльчивой — и она вела себя в соответствии с установками. А я этим воспользовался.
Цолфи хотела в меня плюнуть, но Браслет ей не позволил. Саданув по нему когтем, она процедила:
— Если с меня его снимут, я выколю тебе глаза!
— Замётано, — я извлёк из кармана пузатый флакон. — А пока что будь душкой, прими лекарство.
— Это что ещё за дрянь? — напряглась Цолфи.
— Зелье против ранений. На гарпий действует как допинг.
Цолфи обнажила клыки:
— А Ферзюбрь мне не приказывал ничего пить.
— Не приказывал, — кивнул я. — Он велел тебе поднять меня в воздух и лететь, куда я скажу. Но поскольку поднять ты меня не сможешь, придётся пить зелье, — помахав флаконом, я жёстко добавил: — А не выполнишь приказ Окто, Браслет причинит тебе боль.