Игра XXIII
Шрифт:
– Пошевели-ка пальцами, – к моему ужасу, попросил Дитрих.
– Я не могу, – признался я и понял, что от позора меня уже ничто не спасёт. – Я… хреново разбираюсь в зелёной магии, Дит. Кажется, я сам себя парализовал.
Некоторое время все молчали, а затем грянул дружный хохот. Даже Ларс, гнусный предатель, улыбался! Я сумрачно взирал на мокрую, растрёпанную Кэсси, на доктора, занявшегося исцелением моих лёгких, и на остальных. С одной стороны, я отлично понимал всю комичность ситуации, не говоря уже о том, что мы только что испытали мощный выплеск адреналина. Но с другой стороны…
– Знаешь, а таким ты мне нравишься больше, – усмехнулась Андромеда, склонившись надо мной. – Заботливый Кэндел, который хоть в чём-то не совершенен!
– Героизм тебе к лицу, о мой рыцарь на белом коне! – поддакнул ей Ларс.
Эмма, Альциос и Присцилла попробовали создать вокруг него «тройной барьер», имитировавший действие оберега. В принципе, на такое заклинание способны лишь высшие маги. Может, близость к разломам оказалась кстати… Но нам повезло, что в нашей славной компании столько одарённых. Хоть на «В Магистрейте есть таланты» отправлять их по возвращении.
Энди отбежала от меня на минутку, чтобы высушить одежды всех, кто угодил в воду. Вот она – солидарность игроков на турнире: чтобы никто не тратил покупной маны, красные маги жертвовали собственную на общественные нужды.
– Дитрих, – я бросил на доктора умоляющий взгляд. В первый и последний раз в своей жизни. Однако тот широко ухмыльнулся:
– Мне ты тоже больше нравишься таким, Кэндел. Полежи пока что. Мы поднимем тебя, когда судьи придут.
– Сволочь! – выдохнул я.
Док выглядел чрезвычайно довольным собой и прямо-таки напрашивался на зуботычину. Чиран даже не взглянул в мою сторону. Этот бесхребетный тюфяк явно воспринял слова Дитриха как указания к действию. Точнее, к бездействию.
Андромеда вернулась и улеглась рядом, положив голову мне на плечо.
– Ты не против, если я так подремлю, о храбрая подушка? – с невинной наглостью спросила она.
– Лежи, что уж, – вздохнул я.
Ужасно чувствовать себя таким беспомощным.
– Я тоже, – вдруг послышалось слева.
На моём втором плече возник розовый ирокез Ларса, сразу защекотав мне нос.
– ЭТО ЕЩЁ КАКОГО ХРЕНА! – взревел я. – А ну поднимайся!
– Нет, – тот хихикнул. – Я теперь от тебя ни на шаг, мой герой.
– Андромеда, прогони его!
– Нет, он мне начал нравиться. Пусть тоже полежит с нами.
– Да что с вами всеми?! Чокнутые!
Спустя полчаса я заснул, изнурённый неравной борьбой со своими гипер-тактильными спутниками. Они так и остались лежать на мне и засопели уже через пять минут. Действительно, сегодня же никто не выспался…
Мне снилось, что я очутился в Южной Африке и по мне ходит стадо бегемотов. Упитанных таких. Потом бегемоты решили лечь поспать, найдя себе укромное местечко в тени. И почему-то этой тенью был я. Бедный и страдающий, я стал гигантской тенью от баобаба… Каждый ложился своим мощный брюхом на мои руки, ноги, а цапли хихикали: «Это так мило!.. Так мило!.. Сделай фотографию!..»
Я проснулся от дружного хихиканья:
– Это слишком мило! Сделай ещё одну фотографию, – попросил Дитрих у Кэсси.
Та, солнечно улыбаясь, направила ладони на меня и сотворила запечатлевающее заклинание.
Заметив,
Я огляделся. Солнце стояло в зените посреди ярко-синего неба. На моих плечах по-прежнему спали Андромеда с Ларсом, во сне схватившись за руки. Присцилла устроилась поверх Андромеды, уложив голову мне на живот. Мою правую ногу в качестве подушки использовал Альциос, который звучно храпел. Левую ногу оккупировала Эмма. Чиран лежал возле неё, закрыв голову от солнца моим плащом. Лишь Саран проявила достаточно такта и спала поодаль, завернувшись в свой худи, как огромная серая птица.
Я набрал побольше воздуха в лёгкие:
– ЭТО ЧТО ЕЩЁ ЗА ЛЬВИНЫЙ ПРАЙД?! А НУ ВСЕ ЖИВО ПРОЧЬ С МЕНЯ! ДИТРИХ, ДА ПОМОГИ ТЫ МНЕ УЖЕ, ВСПОМНИ КЛЯТВУ ГИППОКРАТА!
Пока я орал, все начали просыпаться. Присцилла, вздрогнув, подскочила, а Энди недовольно заткнула себе уши. Альциос наконец перестал храпеть. Придя в себя окончательно, они вновь прыснули со смеху, как дети, потешаясь над моим параличом. Их остановил лишь окрик Дитриха:
– Я вижу судей!
20 июля 2293 г.
ГЛАВА VIII Дитрих
Из отчётов, хранящихся в архивах спецслужб.
Здание, в котором нам предстояло провести весь следующий месяц, вызвало у меня внутреннее содрогание: какой безумец мог спроектировать этого монстра?
Высокая крепостная стена была скошена набок, её высота достигала пятидесяти метров у правого края и тридцати – у левого. За каменными зубцами виднелся ряд чрезвычайно уродливых, кривоватых башен. Две из них угрожающе кренились, напоминая рухнувшую в 2182 году всемирно известную пизанскую достопримечательность. Широкие округлые бока этих чудовищных строений были покрыты вздутиями, словно кто-то пытался взорвать их изнутри. В первый раз вижу, чтобы камень так пучило… Из чего этот замок построен? Не из резины же? По виду, стены сложены из крупных чёрных валунов…
Со стороны замка к нам приближались три человека, одетых в схожие чёрные пальто. Наверное, это наши пресловутые провожатые. Меня снедало любопытство: почему Планш советовал дождаться их? На двери замка что, наложено какое-то хитроумное заклятье, требующее пароля? Если да, то мне необходимо разузнать о нём. Эта информация понадобится позже, когда мои коллеги нагрянут сюда для обыска.
Согласно моей теории, в замке находилась одна из секретных лабораторий Планша. В таком случае вряд ли Игра вообще случится – нас попросту заманивают в ловушку.
Когда провожатые приблизились, тот, что шёл посередине, громко объявил:
– Прошу внимания! Я и мои коллеги входим в судейский состав финала. Сейчас мы будем отводить участников на игровую локацию по очереди, тройками. Тем, чьи имена мы назовём, просьба следовать за нами. Все остальные должны дожидаться нашего возвращения!
– Опять ждать? – негромко проворчал Кэндел.
Я вылечил его от паралича (долгая история), однако бедолага до сих пор пребывал в расстроенных чувствах. Надо признать, что после утреннего происшествия я зауважал его. Кто бы мог подумать, что этот тщеславный адвокат не побоится рискнуть своей жизнью ради спасения чужой…