Игрок
Шрифт:
Признаться, этого я ожидал меньше всего. Полагал, что отец попытается пустить дело по менее громкому пути, но, видимо, наш с Верой развод его заботил сильнее всего остального. Черт возьми, я много думал об этом и понял: пойдя на уступку в суде, папа рассчитывал, что, одержав победу в чем-то одном, я присмирею и сохраню политически выгодный брак. Он вспомнил наш разговор, просчитал варианты, прикинул убытки и сделал смелую ставку. И облажался. Неправильно оценил ситуацию.
Не будь все настолько значимо для меня, я бы определенно сломался под подобным давлением. Но сейчас я настроен всерьез. Необходимость готовиться к слушанию в суде позволила мне не появляться на работе и не терпеть прессинг отца, а отвадить маму помог переезд в отель. Она пока еще не выяснила, где я остановился, но, чувствую, уже близка. Черт возьми, это противостояние все больше напоминает игру “кто кого перехитрит”, и поскольку противники достойные, за костюмом для выступления я ездил домой в четыре часа ночи. Был вариант купить, но когда вам в последний раз удавалось в спешке купить приличную вещь? Пришлось заключить сделку с гордостью, тайком пробраться в квартиру, покрасоваться перед камерами, взять одежду, а потом, чтобы не попасться на выходе прямо мамуле в руки, бежать через черный ход. Видимо, мне пришлась по душе роль неуловимого мстителя.
— Дело о материальной компенсации передано в ведение гражданского суда и грядет еще одно разбирательство, но мы выиграли, и это главное, — помолчав, добавляю.
И если бы вы только знали, как трогательно звучала история о моей слепоте… Кажется, даже, не будь у нас на руках ничего кроме нее, победа все равно была бы в кармане.
И все вышло так, как когда-то просила Жен. Подумать только, я все еще держу слово, данное девушке, которая, запросто позабыв о часах, проведенных в моих объятиях, вернулась к другому. Ее поведение не укладывается в моей голове. После всех ласковых слов и поцелуев, она действительно хочет, чтобы я остался с Верой?
Я много размышлял об этом в последнее время и решил, что все ложь. Жен просто пытается поступить по совести, поэтому она и осталась с Рашидом. Поэтому велела мне уезжать. Ей не все равно, просто страшно. Но как заставить ее это увидеть, принять? Как заставить ее признать нашу потребность друг в друге?
Кажется, ответ на этот вопрос я нашел, хоть он и тянул на безумие.
— Кстати, по случаю выигранного процесса я приглашаю вас и Жен Санну присоединиться к нам с Верой за ужином. В конце концов, она имеет ко всему самое непосредственное отношение, да и вы не остались в стороне.
От этих слов на лице Мурзалиева дергается мускул, но он лишь кивает в ответ.
Собираясь на встречу с Жен и Рашидом, я понимаю, что затеял нечто безумное. Особенно когда Вера начинает поправлять мой галстук. Все ужасно запуталось. Я собираюсь встретиться с любовницей на сдвоенном свидании, где парой ей будет глава моего центра, а мне — моя будущая бывшая жена. И все это лишь для того, чтобы выяснить, насколько Жен осталась мне верна.
Не выдержав, я настойчиво отвожу руки Веры от своей рубашки. Я догадывался, что она ринется в бой на защиту супружеских бастионов — сложно передать, в какой восторг пришли мои родители, когда я сообщил им о намерении взять жену в ресторан, дабы отметить выигранное слушание. Спорю, они даже сплясали и открыли шампанское. Но это не имеет значения, для меня сейчас главное — разложить все по полочкам с Верой.
— Послушай, это просто жест вежливости. Я не передумал, — говорю.
— Я и не предполагала, что ты передумал.
А по глазам вижу, что врет. Она надеялась. Рассчитывала, что во мне проснется жалость, ностальгия, что, выиграв дело, я успокоюсь. Знала бы ты, родная, чего ради я тебя зову на самом деле… Мне стыдно, хотя я и понимаю, что с точки зрения приличий все делаю правильно. Неверное лишь предвкушение, от которого сосет под ложечкой и которое не должно меня преследовать.
Я не должен был задаваться вопросом, наденет ли Жен чулки со стрелками снова, а затем принимать холодный душ.
Если она вырядится так же, как в прошлый раз, то меня не остановят никакие приличия. То, что я увидел их с Рашидом вместе, не означает, что в моих снах все соответствующе изменилось. В них третьих лиц не бывает…
— Но мы поговорим? — врывается в мои мысли Вера.
— Обязательно. Только не сейчас, — отвечаю туманно.
Я не вру. Нам с Верой поговорить необходимо. А уж то, что результат беседы навряд ли сможет устроить хотя бы одного из нас… хоть бы я ошибался!
Но все потом. Сегодня вечером мне нужна трезвая голова, ведь все будет непросто. Навряд ли Рашид и Жен станут вести себя так, как мне хочется, и придется все время быть начеку, ловить каждый неправильный жест, каждый взгляд. Черт, ну почему именно Мурзалиев? Как было бы просто, если бы я не был вынужден считаться с ее ухажером, так ведь нет — ей приспичило водить шашни именно с главой моего исследовательского центра!
— Когда? — снова отрывает меня Вера от главного.
Думаю, они с мамой уже разработали план-перехват. Боюсь, что если я попытаюсь снова пропасть с экранов радаров, меня схватят, свяжут и позовут гипнотизера. Лишь бы все вернулось на круги своя. В смысле — на их круги, не на мои.
— Скажем, завтра? Думаю, сегодняшний вечер закончится слишком поздно, чтобы остались силы на выяснения отношений.
— Х-хорошо, — запинается от неожиданности Вера.
Ее моя сговорчивость удивляет. Хотя я не понимаю, почему. Поговорить? Легко. Но я не скажу ей ничего нового. Я все еще люблю другую женщину и собираюсь подать на развод. Вот об этом и станем разговаривать. Об условиях расторжения брака. Хотя, полагаю, я тоже не узнаю ничего нового. Навряд ли Вера вдруг прониклась справедливостью моего решения.
— И где это будет?
— Что? — переспрашиваю.
— Где мы встретимся, Кирилл? Я имею в виду, что ты прятался от меня и своих родителей четыре дня. Ты не дурак, скрываешься прекрасно, но если твоя мама еще может гоняться за тобой по всему Петербургу, то для меня это было бы унизительно. Я хочу надеяться, что ты не назначишь встречу в каком-нибудь кафе, где я просижу два часа в ожидании тебя как дура.
— То, что я разлюбил тебя, не означает, что перестал уважать. Мы встретимся в моем офисе завтра. Но тебе стоит учесть кое-что: наш брак касается нас двоих. А родители, пресса и все другие люди тут ни при чем! Не надо приходить с мамой, папой и престарелой тетушкой Татьяной! Я рассчитываю на диалог, а не количественный прессинг.
— Нет, а ты, видимо, надеялся, что твои мать и отец скажут: хорошо, сынок, разводись — благословляем. Или что я скажу: да, конечно, нет проблем, уходи к другой, мы ведь неплохо жили друг без друга в последнее время…