Игрок
Шрифт:
— В машину, — коротко командует.
Честно говоря, рассчитывала, что у него проснулась совесть, но я за свою выходку далеко не прощена, и пока Арсений ведет машину, я, за неимением другого занятия, страдаю от незавершенности разговора. И смолчала бы, если бы не являлась женщиной…
— А мне кому волосы выдрать? — спрашиваю.
— Что?
— Мы с тобой о вечной верности друг другу не договаривались, но поскольку ты считаешь себя вправе ревновать, то и я интересуюсь: с кем ты успел за время,
Но меня игнорируют, и даже более ли менее логичное объяснение собственному поведению находят:
— Сижу вот и прикидываю, со сколькими Григориями надо было переспать, чтобы каждый извращенец этого города знал о твоем шраме. Результат неутешителен.
— Ах вот оно что… — тяну задумчиво, вот только не верю, что он честен со мной. Что ж, как бы то ни было, играть всегда приходится тем, что сдали. — Значит, ты шовинист. Сторонник политики двойных стандартов. Сам спишь с первой встречной, а меня осуждаешь. Да, связаться с таким я могла только в свой звездный час, — говорю и закусываю костяшки пальцев, пока не скатилась до самого что ни на есть базарного выяснения отношений, как какая-то разобиженная глуповатая подружка. Я ему никто. Никто! И не стану оправдываться. Я вообще ничего ему не должна, разве что наоборот, притом в двукратном размере. И вообще, это он меня звал, не наоборот… — Как ты нашел моего брата?
— Никак. Это он меня нашел. Те трое навели.
Разговор себя исчерпывает, сменяясь обыкновенной обидой. Проезжаем еще несколько перекрестков, как вдруг он сворачивает в какие-то дворы. Оглядываюсь. На мой район совсем не похоже, где мы вообще?
— Куда ты меня привез?
— Я не вез тебя никуда. Я ехал домой. И теперь умываю руки. Здесь за тобой никто не охотится, а на такси, уверен, у тебя наскребется. Ты же у нас девочка золотая.
— Ты издеваешься?
Нет, он не издевается — он выходит из машины. Выскакиваю следом, вообще не представляя, как отсюда добираться. Темно, фонари… Ну, фонари — как всегда в России: как только подходишь — выключится, если уже не перегорели. И вокруг сплошные дома. Я даже не запомнила наш маршрут. А мы здорово, кстати сказать, попетляли в жилом массиве.
— Отвези меня домой! Я тебе пять миллионов выиграла! — восклицаю, указывая на кейс, который он уже вытаскивает из багажника.
— Ах да, спасибо, что согласилась поставить на кон себя ради моего финансового благополучия. Но добирайся как хочешь. Я тебе ничего не обещал.
— Слушай, ты охренел, Арсений, который по паспорту?! — решительно преграждаю я ему дорогу. — Мне сказали, что эти деньги — вопрос жизни и смерти!
— Разве что твоего авто. И я, и твой братец, как ты имела честь удостовериться, здравствуют. Зря напрягалась и обольщалась, сочувствую.
Не выдержав, очень даже бесчестно хватаю его за больную руку. Она еще должна болеть… И правда, болит. Арсений аж рычит, пытается сбросить мою ладонь, но толком сделать ничего не может, ведь для этого нужно швырнуть на землю вожделенные денежки, а на такой подвиг этот… гхм, не способен.
— Ублюдок! —
— Отвали, Жен.
— О, как мы заговорили. Из грязной шлюшки превратилась в Жен? — Каждое его слово точно новый литр керосина, снова и снова взрывает во мне что-то, заставляя изрыгать огонь. — Отдай ключи! Я не поеду из хрен-знает-откуда черт-знает-на-каком-такси. Отдавай ключи! Ты мне должен!
И окончательно обнаглев (ну я же все-таки сестра Яну!) засовываю руку в карман его куртки. Бинго, не показалось, они действительно там! Выхватываю и, оскальзываясь на обледенелом асфальте, бросаюсь к водительской двери. Вот теперь, наконец, кейсы летят к черту, дверь, которую я успела распахнуть, захлопывают, чуть не отбив мне пальцы, а затем швыряют спиной на крыло, прижимая к машине всем телом, и сильно сжимают запястье. Так сильно, что пальцы сами собой разжимаются. А я, как дура, глаз не могу отвести от его губ и красноватого шрама на подбородке, но это внезапно открывает новый канал для мыслей…
— Ну и что дальше? Отправишь меня искать приключений, которых, по-твоему, мне недостает? В какую хоть сторону идти? Сколько минут до такси? Почему ты не довез меня туда? Почему именно во дворы? И с чего вдруг ты весь вечер был таким заботливым, беспокоился, не уходил, а теперь решил «наказать»? Или таким образом ты приглашаешь меня остаться?
— Знаешь, инопланетянка, это намного более вероятно, чем то, что я буду стараться доставить тебя домой в целости и сохранности. Ведь таким образом я получу хоть что-то.
— Что, по-твоему, отнюдь не редкость, да?
— Какая разница? Архиценностями не интересуюсь.
Его странноватый юмор притупляет злость, почти заставляет улыбнуться.
— Кейс, — напоминает Арсений и отходит, чтобы поднять деньги, которые итак довольно долго пролежали неприкаянные прямо на земле. Он поднимает свою добычу, а затем смотрит на меня пару секунд и кивает в сторону подъезда. Поверить не могу, что мне действительно предлагают идти с ним. После того, что он наговорил?! Сумасшедший.
— Я с тобой не пойду.
— И куда денешься? Адрес я тебе говорить не собираюсь. Значит, будешь вокруг дома ночью по кустам бегать, чтобы табличку с номером и улицей увидеть и такси сюда вызвать? Ждать тоже в кустах собираешься? Тут тебе не папочкин комплекс. Никто не посчитается с тем, что ты мафиозная принцесса.
— Козел!
— Да как скажешь. Заходи в подъезд, или я снимаю с себя всю ответственность.
И подталкивает меня к двери. Мы поднимаемся на второй этаж, а я ругаю себя за то, что понять не могу, как заставить этого Арсения с собой хоть чуть-чуть считаться. Это так бесит, что губы начинаю кусать. Долго не решаюсь переступить порог, обдумывая варианты бартера, но выходит вообще не по-моему, так как, устав ждать, меня хватают за руку и силком втаскивают в дверной проем.