Игрушечное сердце
Шрифт:
Лариса не выдержала его молчания и ответила за него сама:
– Значит, влюбился… И что в ней хорошего-то?
– Тебя интересует, за что влюбился в нее именно я или за что – твой Юсуп?
– Юсуп не может влюбиться. Он только что развивал перед нами эту тему.
– И ты ему веришь?
– А почему бы мне ему не верить?
– Да потому, что если он не смог влюбиться в тебя, это вовсе не значит, что такое в принципе невозможно. Любовь, она не спрашивает, когда и к кому приходить. Сама является и накрывает с головой. И никакие убеждения и тем более дешевые понты ничем помочь Юсупу не смогут.
Лариса
– И что же нам делать? – Потом, видимо, почувствовав, что голос ее выдает с головой, задала следующие вопросы уже с издевательской интонацией: – Неужели ты так и будешь спокойно смотреть, как он уводит твою женщину? Ты всех своих женщин готов ему подарить за здорово живешь?
Артур оглядел красивое загорелое лицо Ларисы и не нашел в нем ничего из того, что раньше его так привлекало. Его даже слегка раздражил исходящий от нее легкий парфюмерный аромат. Когда-то он сам подарил ей эту туалетную воду. Ларисе она так понравилась, что ее запах с тех пор как бы сросся с нею. Вытерпеть его молчание, даже такое кратковременное, бывшая любовница не смогла и уже по-настоящему зло спросила:
– Ну и что ты молчишь?!
– Мне кажется, что, в отличие от тебя, эта женщина по-настоящему меня любит. Если это так, Юсуп ничего от нее не добьется. А если я все-таки ошибаюсь… – Артур тяжело вздохнул и с неконтролируемой тоской посмотрел в сторону Даны, – то скатертью ей дорога… от меня…
– То есть ты опять легко сдашься?
– Я просто не стану навязываться.
Лариса раздраженно рассмеялась и почти с ненавистью бросила ему:
– Какой ты Турок? Слизняк ты! Не янычар! Женщины любят сильных! Тех, кто может за них сразиться… и… победить!
В ответ на это ее пафосное заявление расхохотался и Артур.
– Ага! Победить! А потом, натешившись, бросить побежденную и пойти побеждать других! – продолжая улыбаться, проговорил он.
Лариса, закусив губу, смолчала, видимо, понимая, что он прав.
Какое-то время они танцевали молча. Артур старался не смотреть в сторону Юсупа и Даны, а потому, когда музыка вдруг закончилась, с удивлением обнаружил, что их рядом нет. Лариса взглянула на него с кривой усмешкой и спросила:
– Ну что? Так и будешь ждать, сдастся твоя Данка Виктору или нет? Имей в виду, у него железная мускулатура. Руки ей как заломит…
Артур, не дожидаясь продолжения этой фразы, бросился к дому. Уже на крыльце он услышал сдавленный крик Даны:
– Артур! Артур! Я здесь!..
Он хотел вломиться в комнату, но предусмотрительный Юсуп, видимо, запер дверь.
– Витька! Открой лучше! – крикнул Артур. – Не смей ее трогать!!!
Ответа не последовало. Даже Дана промолчала. Это Артуру не понравилось. Очень не понравилось. Он еще несколько раз безрезультатно толкнулся в дверь, заковыристо выругался и бросился на улицу. Оглядев домик, прикинул, с какой стороны могут быть окна, за которыми находится Дана, вытащил из колоды топор и обрушил его на стекло. Осколки брызнули во все стороны, и Артур тут же почувствовал несколько уколов в лицо, в шею и руки. Заниматься собой было некогда. Он отбросил топор, вцепился в раму, подтянулся и с трудом протиснулся сквозь оконный переплет, весь ободравшись при этом об осколки, торчащие из дерева, как
После залитой ярко-оранжевым вечерним солнцем улицы в комнате показалось темно. Артур тихо и протяжно позвал:
– Да-а-ана…
Ответа не последовало. Он потер кулаками глаза, будто это могло как-то помочь разглядеть Дану. Разумеется, светлее не стало, но через пару минут он все же привык к полумраку и увидел два распростертых тела: одно на старинной кровати с блестящими никелированными шариками, второе – на полу, покрытом полосатым половиком, собравшимся в гармошку. Артур опять тихо позвал Дану. Она не ответила. Он бросился к кровати, поскольку тело, собравшее вокруг себя половик, было явно мужским.
Дана лежала, запрокинув голову, и подбородок торчал чуть ли не перпендикулярно потолку. Как же так? Она даже не очнулась от звона разбитого стекла… Артур почувствовал, как у него заныло сердце. Его девочка… Его Даночка… Неужели произошло непоправимое? Лариса была не права: он не слизняк! Он преступник! Он позволил Юсупу… которого не видел сто лет… Господи, да что же этот отморозок сделал с Даной?
– Дана, Даночка… – опять позвал Артур и осторожно приподнял ее голову. Потом коснулся губами прохладного лба, испугался еще больше и принялся нацеловывать лицо женщины, продолжая приговаривать срывающимся голосом: – Даночка… Дана… Очнись, пожалуйста… очень тебя прошу…
Когда он уже собирался собственноручно расправиться с телом Юсупа, веки Даны вдруг вздрогнули, и она открыла глаза.
– Что… что, милая… что произошло… – опять начал говорить Артур без всякой вопросительной интонации, еще не веря, что она сможет ответить.
Лицо Даны напряглось, глаза с выражением полного непонимания ситуации уставились на него.
– Ну… вспоминай… что случилось… – продолжил Артур. – Он… он тебя… домогался… да, милая… Ты не хотела, а он…
Дана вдруг сморщилась, сомкнула веки так сильно, что в складочках кожи практически исчезли ресницы. Через минуту из этих складочек поползли по щекам крупные слезы, оставляя гладкие, будто ледяные дорожки. Потом женщина судорожно всхлипнула и прошептала:
– Я убила его…
После этого она не без труда выпростала из-под собственного тела руку, которая продолжала сжимать тяжелый медный подсвечник в виде питерского Александрийского столпа. Таким убить – нечего делать. Артур непроизвольно охнул, потом повернулся к Виктору, лежащему навзничь. В комнате все же было темновато, и он для начала щелкнул выключателем. В этот момент в дверь забарабанила Лариса, пытаясь кричать, но голос у нее заметно дрожал:
– Откройте немедленно! Чего вы там заперлись?!
Артур сначала не хотел открывать, чтобы ее до обморока не испугало распростертое тело Юсупа, но потом подумал, что одному все равно со всем происшедшим не справиться, и повернул в скважине ключ. Лариса, толкавшая дверь, не ожидала, что она откроется именно в этот момент, а потому по инерции пролетела вперед всем телом, за которым ноги не поспели. Она споткнулась о порог и упала почти подле Виктора, тут же сгруппировалась и, привстав на колени, протяжно и некрасиво завыла – точно так, как обыкновенно в фильмах делают женщины перед воинами, павшими на поле брани. Раньше Артуру эти сцены всегда казались натяжкой, а выходит, что в жизни оно только так и бывает…