Игрушки для взрослых мужчин
Шрифт:
Гульшат, заполнив мешки листьями, оглянулась. У джипа прохаживался тот самыйВалькин знакомый...
«Проснулся. Натуральный Махаонище, – поморщилась Гульшат. – И что он нашел в Вальке, поди разбери? Если его жена – та самая краля из красной иномарки, может быть, он сумасшедший?..»
И решительно направилась к джипу.
– Здрасте, – сухо поздоровалась она.
– Мы знакомы? – пробормотал Махаон.
– Забыл, что ли, я Валькина подруга, между прочим, – Гуля хмуро разглядывала небритые щеки и голубые глаза Махаона.
– Ага, понял, – и Махаон оглянулся на окна дома.
– А она уволилась, – Гульшат проследила его взгляд. – Второй день два участка мету, свой и ее.
– Значит, Валя уехала к себе? – повернулся к ней Махаон. – Два дня назад, говорите?
– Вот чего не знаю, того не знаю, а ты всю ночь тут проспал? – насмешливо поинтересовалась Гульшат.
– Наверное, – Бармичев кивнул.
– Трудовую забрала и уехала, даже не попрощалась, – Гуля сердито высморкалась в бумажный носовой платок. – Ладно, записывай адрес, не думаю, чтобы она уехала насовсем из Москвы.
– Я запомню, – поднял на нее глаза Бармичев.
– Хоспис «Белая Обитель», Каширское шоссе, тридцать девятый километр.
Через два часа Бармичев вышел из хосписа. Небо по-прежнему было серым. Некоторое время он размышлял, что ему делать дальше. Главный врач «Обители» подтвердил, что к ним поступила заявка на одно место в детском отделении на имя Антона Андреевича Глебкова, которого привезет его мама, но на сегодняшний день они так и не приехали.
Еще через полчаса Влад вышел из «Ходорковски-Сити» с двумя пакетами красного сухого вина «Старый Тбилиси». Сидя в машине, он пил вино большими глотками прямо из бутылки...
«Когда любовь к другой женщине сбивает с ног, прошлое уходит безвозвратно?.. А никуда оно не уходит...» – думал он, вытирая слезы.
Вчера, уезжая из своего дома, он оглянулся, «Мазда» жены почти не различалась в темноте у забора. «И все-таки первый шаг к разводу уже сделан!» – жестко напомнил он себе и нажал на газ.
Внезапно заболело сердце, совсем как вчера, когда он оглянулся.
«Я негодяй, такоенатворил...» – вдруг пришла безнадежная мысль. Похожие мысли приходили только в школьные годы...
Влад посмотрел на дорогу – фары машин светили ему прямо в глаза... Уже перевалил за полдень обычный серый день без солнца. То, что у него теперь нет жены, дома и семьи, он понял со всей очевидностью и, допив вино, поехал на работу.
Обесценивание чувств
Утренний яркий свет пробивался сквозь капроновые занавески на кухню. Влада варила кофе и выливала его в раковину, не в силах больше пить.
Спиртного с появлением Рэма Константиновича в доме не осталось... Точнее, что-то было, но все стояло в спальне, где он проводил большую часть времени, припрятанное за кроватью.
За время ночных бдений Влада убила штук десять каких-то пушистых белесых пауков.
– Откуда они? – шепотом спросила она себя и поежилась.
– Мам, ну ты подумала насчет Школы текстиля и моды, а? – Машка, обжигаясь, пила кофе и жевала сыр, отламывая его прямо от большого куска длинными ногтями. – Я хочу учиться там, и перестань снова варить кофе, мам!
– Давай на следующий год, – автоматически ответила Влада.
– Мама, а можно с этого Нового года, а не с сентября? – Машка страдальчески сморщилась. – Меня переведут, я уже узнавала...
– Я подумаю, – кивнула Влада.
– Обещаешь? – улыбнулась Машка.
– Обещаю, – Влада с удовольствием взглянула в обрадованное Машкино лицо.
«Даже лучше меня – добьется всего, чего хочет...» – подумала она и решительно встала.
– Ты куда? – спросила Машка.
– Хочу поговорить с дедом, – Влада тяжело вздохнула. – Как считаешь, поговорить или спустить на тормозах?
– Мам, зря дед его выгнал, пусть хоть иногда бы приезжал домой, да? – Машка отодвинула недопитый кофе и встала. – Я с тобой...
Влада промолчала.
Рэм Константинович проснулся и вздрогнул, глядя на часы над кроватью. Было ровно восемь часов... Вдобавок – восемнадцатое октября, к тому же – две тысячи шестого года. Тривиальный набор заурядных цифр рядового утра, но для Скотчинского он был мистическим!.. К тому же у него раскалывалась голова после вчерашнего разговора с зятем.
818102006...
До 81 прожили родители Рэма Константиновича и внезапно умерли в один день, покушав жареных грибов.
На 02 начинался номер паспорта Скотчинского, который у него украли в 1961 достопамятном году. А о 006 Скотчинский предпочитал даже не думать всуе. Воспоминания были воистину ужасными и относились к его долгосрочной командировке в Бразилию и Аргентину в 1981 году.
Рэм Константинович трижды прочел наизусть «Отче наш» и спустил с кровати босые ноги. Нащупав тапки, он сориентировался, что не все так плохо в жизни и он вполне контролирует себя. Посидев еще, он наклонился вправо и пошарил у стены.
– Ага, – облегченно воскликнул он, наткнувшись рукой на одну из припрятанных бутылок. – Шнапс!.. – сделав три больших глотка, удовлетворенно отметил Рэм Константинович и спрятал заначку туда же, где нашел.
– Придется жить, – прислушавшись к шуму в голове, констатировал он и встал, чтобы через секунду снова сесть.
В дверь стукнули и без разрешения вошли дочь и внучка. По их решительным застывшим лицам старик Скотчинский понял, что сейчас с ним будут собачиться. И не ошибся.
– Папа...