Игрушки дома Баллантайн
Шрифт:
«Что я сделала не так? — спрашивает себя Элизабет, взбивая ягодный мусс. — За что нам все это? Как теперь быть, что делать?»
Снова и снова она мысленно возвращается к письму от матери. Три страницы мелким почерком о ее романе с местным архитектором и лишь в самом конце несколько строк о том, что близнецы не общаются со сверстниками, частенько озорничают и всюду ходят вдвоем.
«Уильям наотрез отказывается стричься. Сибил не носит платья, не дается делать прическу. Все деньги, получаемые от меня на карманные расходы, они тратят на одинаковую одежду. Преподаватели жалуются, что не могут
Элизабет раскладывает мусс по двум стаканам, берет ложки, несет лакомство близнецам.
— А кому вкусненького? — наигранно весело спрашивает она.
— Спасибо, мама, — тихо отвечают Сибил и Уильям, но к сладкому не притрагиваются.
Она садится рядом с ними, заглядывает в раскрытую книгу.
— О чем эта история?
— О драконе, который выбрал не ту принцессу.
— Почему не ту, Сибил?
— Я Уильям, мам. Не ту, потому что надо было брать дочку свинопаса.
— Она умела готовить и не требовала сокровищ, — вздыхает Сибил. — А эта высокородная дура дракона извела.
— Задраконила, — мрачно поправляет ее Уильям.
— Грустная сказка, — соглашается Элизабет и предлагает: — Может, вам погулять с ребятами? Джеймс, Кэрри, Майкл… Вы их не забыли за год?
Близнецы поднимают на нее печальные голубые глаза.
— С ними скучно, мам. Мы лучше почитаем.
— Они же ваши друзья, — осторожно гнет свою линию Элизабет.
— Мы выросли. Нам с ними не интересно.
— Погодите, но и они выросли тоже!
Уильям переворачивает страницу книги, Сибил заправляет за ухо светлую прядь, вздыхает.
— Мам, нам с Уильямом правда лучше вместе.
— Родная, я и предлагаю вам вдвоем поиграть со сверстниками. Как же вы общались с одноклассниками в Гельвеции?
— Мы учились и читали книги, — сурово отвечает Уильям. — А на праздниках и каникулах нас забирала бабушка, и мы общались с ней.
Элизабет теряется, не знает, что сказать. Ищет слова, комкает салфетку. Дети смотрят на нее хмуро и выжидающе. Руки обоих сложены на краю стола, как во время урока.
— Хорошие мои, друзья вам обязательно нужны. Скоро вы повзрослеете, придет пора заводить семьи, своих детишек. Если ни с кем не дружить, то и выбирать будет не из кого.
— Нам никто не нужен, кроме вас с папой и Евы.
— И Алана, — добавляет Уильям.
— А как же вы станете жить, когда повзрослеете? Работать, содержать дом…
— Мы всегда будем вместе, — уверенно отвечает Сибил. — И работать, и готовить, и убирать. Ничего не изменится, мы уже так делаем в Монтрё.
— Так только лучше! — кивает Уильям. — Мы — один человек, которого просто два.
— Двое, — поправляет его Сибил.
Мать пожимает плечами и оставляет их в покое. Близнецы со вздохом утыкаются в книгу. Когда Элизабет уходит из кухни, Сибил и Уильям быстро придвигаются вплотную, прижимаясь друг к другу плечами и бедрами, берутся за руки. Сибил трется носом о щеку брата, тихонечко мурлычет. Оба счастливо вздыхают и улыбаются.
— Вернется Ева — пойдем
— Поиграем? — мечтательно спрашивает Сибил.
— Обязательно! Скорее бы уже…
Мальчик закрывает книгу, встает, тянет сестру за собой.
— Пойдем на качели. Я так устал за ночь, хочется подремать. Ты погладишь меня?
— А ты меня?
Он кивает, и оба выбегают из кухни.
Через час, с ревом промчавшись по тихой улочке, у калитки дома останавливается большой, тяжелый мотоцикл. С него слезает Эвелин Фланнаган в грязной, изодранной юбке и покрытый пылью с ног до головы Этьен Легран. Пока Этьен паркует железного коня и снимает краги и мотоциклетные очки, Ева бегом спешит в дом.
— Мам, мелкашки, я вернулась!
Этьен не спеша проходит по дорожке палисадника, садится на ступеньки крыльца. Близнецы, разбуженные шумом, зевают, сонно моргают и настороженно глядят на незнакомца.
— Привет, — дружелюбно окликает их Легран.
Дети жмутся друг к другу, косятся на него недоверчиво. Этьен вспоминает, как непрезентабельно он выглядит небритым, с исцарапанным лицом, и поспешно говорит:
— Не пугайтесь! Я привез Еву. Меня зовут Этьен Легран.
Из дома выходит Элизабет, ахает, едва взглянув на молодого человека:
— Господи, откуда вы оба такие ободранные?
— Здравствуйте, Элизабет. Мы немного повздорили с Эвелин и…
— В дом. И умойся. И за стол. Возражения не принимаются!
Этьен, подавив вздох, встает и исчезает в указанном хозяйкой направлении. Близнецы обмениваются вопросительными взглядами.
— Свой? — едва слышно спрашивает Уильям.
— Чужой? — настороженно вторит ему Сибил.
В ванной Этьен долго созерцает в зеркале царапину на щеке. Утренний разговор с Евой крутится в голове, не желает забываться. В приоткрытую дверь заглядывает Эвелин.
— Ты здесь?
— Здесь.
Она заходит, садится на край ванны. Этьен плещет в лицо водой, осматривается в поисках полотенца.
— Отца еще нет.
— Я подожду, если позволишь.
Девушка достает полотенце из стенного шкафчика, протягивает Леграну.
— Этьен, я хотела сказать… Извини. Я не знаю, что на меня нашло, — виновато говорит она, пряча глаза.
Он пожимает плечами, молчит. Роняет полотенце на пол, поспешно наклоняется поднять. Когда выпрямляется, Ева обнимает его и утыкается лицом в шею.
— Прости меня. Я понимаю, насколько больно тебе сделала. Я сожалею о сказанном.
— Словом убить можно, моя Мадан. Ты об этом прекрасно знаешь.
— Я забыла, прости.
В ее искренность не верится, как бы Этьену ни хотелось. Он высвобождается из ее объятий, вешает полотенце на крючок. У Евы глаза побитой дворовой собаки.
— Эвелин, я хочу дождаться твоего отца и поговорить очень серьезно. И только после этого я смогу что-то решить для себя.
— Ты мне нужен.
— Для чего? Чтобы всякий раз пытать меня за какие-то только тебе известные грехи? Ева, я полтора года терплю твои насмешки и издевательства, ты мне только что в лицо не плюешь, ведешь себя как одержимая. Когда я говорю, что люблю тебя, ты смеешься. Утром ты мне смерти пожелала — и вот говоришь, что я тебе нужен. Зачем, Эвелин?