Игры Немезиды
Шрифт:
— Звучит разумно, — сказала Наоми.
— Придется менять баланс корабля, — добавил Холден.
— Все меняется… — Она обняла его.
Они заказали ужин из псевдоиндийского ресторанчика: карри и генно–модифицированный рис с текстурированной белковой плесенью, не отличимой от говядины. Остаток вечера Холден усердно бодрился, скрывая от Наоми беспокойство. Ему это, конечно, не удалось, но она оценила его старания. После ужина они смотрели развлекательные программы, пока в их комфортном распорядке дня не настало время выключать экран и идти в постель. Секс с Холденом был восхитительным с самого начала, с тех пор как они впервые решились проверить, такая ли
— Не нравится мне, что они разлетелись.
— М–м–м?
— Алекс с Амосом. Мне не нравится, что они улетели. Вот случится с ними что–нибудь, а мы здесь. Я даже не смогу запустить «Роси» и броситься на помощь.
— Все с ними будет нормально, — пробормотала Наоми.
— Знаю. В общем–то знаю. — Он приподнялся на локте. — Ты и вправду не волнуешься?
— Может, самую малость.
— Конечно, я понимаю, они взрослые люди, но если что… Если они не вернутся…
— Будет плохо, — сказала Наоми. — Мы столько лет полагались исключительно друг на друга.
— Да… — Помолчав, Холден спросил: — Ты не знаешь, кто та леди, из–за которой улетел Амос?
— Не знаю.
— Думаешь, его любимая?
— Не знаю, — повторила Наоми. — Мне сдается, скорее, кто–то, кто заменил ему мать.
— Хм-м, может быть. Не знаю, почему мне подумалось о любовнице. — Его голос стал невнятным, Холден уже засыпал. — Слушай, а разрешишь задать тебе неприличный вопрос?
— Попробую ответить.
— Почему вы с Амосом не сошлись? Я имею в виду на «Кенте».
Наоми расхохоталась и, перевернувшись, положила ему ладошку на грудь. Ей как в первый раз приятно было вдыхать запах его кожи.
— Ты это серьезно? Ты не обращал внимания, какой он сексуальный?
— Думаю, мы с Амосом: не в тех отношениях…
— Да, тебе это ни к чему, — усмехнулась Наоми.
— Хм-м. Ну, ладно. Я просто подумал, понимаешь ли… Он ведь долго летал с тобой на «Кенте» и о том, чтоб уйти с «Роси», ни разу не заговаривал.
— На «Роси» он остался не из–за меня, — сказала Наоми, — а из–за тебя.
— Из–за меня?
— Он тебя использует как внешнюю, приставную совесть.
— Ничего подобного!
— Именно так. Нашел человека с твердыми этическими установками и следует за ним, — заверила Наоми. — Для Амоса это способ не быть чудовищем.
— Зачем ему способ не быть чудовищем? — Сон уже накрывал Холдена.
— Затем, что он и есть чудовище, — в последнем проблеске сознания буркнула Наоми. — Потому мы и ладим.
Сообщение пришло через два дня. Наоми его не ждала. Она в изолирующем скафандре вместе с главинженером Сакаи проверяла ход работ. Сакаи как раз объяснял, почему ищет для соединения внутреннего и наружного корпусов другой керамический сплав, когда на экран выскочило внеочередное сообщение. Страх, охвативший Наоми, был отзвуком их с Холденом разговора. Что–то случилось с Алексом! Или с Амосом…
— Подожди, — попросила она, и Сакаи в ответ поднял сжатый кулак.
Наоми запустила сообщение. На плоском экранчике загорелся рассеченный круг АВП, а когда он исчез, на его месте остался Марко. С годами его лицо чуть располнело, изгиб скул смягчился.
Сообщение прервал сигнал встроенной медсистемы. Участился пульс, подскочило кровяное давление. Наоми отключила предупреждение, и голос мягко забился в ее ушах, потом стал плавным — передача наладилась.
«Прости, я знаю, что ты не хочешь со мной общаться. В оправдание скажу, что до сих пор я не напоминал о себе. И сейчас мне это нелегко далось».
«Выключи! — думала она. — Останови передачу. Сотри. Все равно все это ложь. Ложь или та часть правды, которая ему выгодна. Сотри и забудь!»
Марко отвел взгляд от камеры. Как будто прочел ее мысли или заранее их знал.
«Наоми, я не согласился с твоим решением, когда ты ушла, но всегда его уважал. Даже когда ты стала появляться в новостях, так что все знали, где тебя искать, я не выходил на связь. И теперь обращаюсь к тебе не ради себя».
Слова были сухими, теплыми, осторожными: безупречная речь человека, так хорошо говорящего на втором языке, что он звучит неестественно. Никаких его астерских словечек. И в этом годы изменили Марко.
«Син и Карал шлют тебе любовь и уважение, а кроме них, никто не знает, что я с тобой связался. И почему. Они сейчас на станции Церера, но надолго там остаться не смогут. Мне нужно, чтобы ты встретилась с их командой и… Нет, извини. Это все не то, не следовало так говорить. Просто я растерялся. Не знаю, что делать, и, кроме тебя, мне не к кому обратиться. Речь о Филипе. Он попал в беду».
Глава 4
Амос
У него болело горло.
Амос сглотнул, надеясь протолкнуть комок внутрь, но стало только хуже. Словно он наглотался песка. Медотсек «Роси» три месяца назад точно по расписанию накачал его полным набором вакцин и профилактических антибактериальных средств. Так что болезни Амос в расчет не принимал — но вот, заболел. В горле будто застрял мяч для гольфа.
Вокруг, как муравьи в муравейнике, кишели местные и пассажиры космопорта Цереры. Голоса их сливались в неразборчивый гул, ненавязчивый, словно тишина. Амос с юмором подумал, что никому на Церере не понять его сравнения. Он и сам два десятка лет не видел муравьев, но мальчишкой не раз наблюдал, как они тащат к себе таракана или обчищают крысиный скелет. Воспоминания были живыми и яркими. Муравьи наравне с тараканами и крысами выучились жить в соседстве с людьми. Бетон городов заполонил половину земного шара, половина животных попала в списки исчезающих видов, но за муравьев никто не волновался. Спасибо, не беспокойтесь, с ними все в порядке, крошки фастфуда ничуть не хуже дохлой лесной живности.
Приспосабливайся или умри.
Будь у Амоса философия, она бы в этом и состояла. Леса сменяются бетоном. Попадешься на дороге, в него и закатают. А вот если научишься жить в трещинах, тебе ничего не грозит. Трещины есть везде.
Вокруг него кишел муравейник Цереры. Те, кто был на вершине пищевой цепочки, покупали закуски или билеты на челноки, а то и на дальние рейсы. Но и в здешних трещинах народ тоже обитал. Девчонка лет десяти, не старше, с грязными длинными волосами, в розовом спортивном костюме, из которого давно выросла, исподтишка разглядывала пассажиров. Поджидала, пока можно будет стянуть оставленный на минуту без присмотра багаж или ручной терминал. Поймав на себе взгляд Амоса, она метнулась к служебному люку в основании стены.