Игры Немезиды
Шрифт:
Им одновременно захотелось спать. Наоми свернулась клубочком, обняв Джима. Паузы становились дольше и спокойнее. Она было спохватилась: «Ой, я же хотела поговорить об Амосе и Клариссе», — но уже спала и видела сон, в котором корабль разгонялся на полной g и только она плавала в невесомости.
Всю команду прижало к палубе, а она парила в воздухе, доставая инструменты и провода, до которых другим было не дотянуться. Алекс объяснял это тем, что у нее слишком много собственной инерции и остальным придется еще попотеть, догоняя ее. Во
Она проснулась. Не знала, долго ли проспала, но голоса в общей комнате смолкли. Джим устроился на боку, прижавшись к ней спиной, и ровно, глубоко дышал. Наоми медленно потянулась, стараясь не тревожить его. Боль в мышцах, суставах и коже немного смягчилась, и в груди было тепло. Свободно.
Сколько лет она хранила свои тайны… Зажимала их, как чеку гранаты. Страх, стыд, вина копились незаметно для нее. Все, в чем она ошиблась — а ошибок было много, — набирало силу. Странное чувство, когда все это не гложет тебя изнутри. Своего рода пустота, но пустота мирная.
Не то чтобы Наоми вдруг вся обратилась в счастье и свет. Син все равно умер из–за нее. В этом ничего не изменилось — и все изменилось. Старая картина с переменой рамы обернулась новой. Джим шевельнулся во сне. Среди тонких темных волосков у него на загривке была пара светлых. Первая седина.
Что–то между ними переменилось. Не за время ее каникул в аду, а теперь, когда она вернулась из персональной преисподней. Она не сказала бы точно, кем они были друг другу — она и Джим, — только теперь стало по–иному. Потому что она изменилось, но ее перемена его не сломала. Он не станет пытаться сделать ее прежней, придуманной им Наоми.
Все меняется, и возврата к прежнему нет. Но некоторые перемены — к лучшему.
Она медленно выбралась из постели, прошаркала к угловому столику. На нем лежали их ручные терминалы и пузырек с противораковыми таблетками Джима, раз уж он жил теперь не на «Роси». Наоми потянулась к своему терминалу, помедлила и взяла Джимов. Следовало бы спросить разрешения, но он спал, ей не хотелось его будить, и она не думала, что Джим стал бы возражать.
Репортаж Моники Стюарт о прохождении кольца кораблем «Рабиа Балхи» ничем не выделялся. В самом событии не было ничего удивительного, если б не окружавшая его история. «При чем тут Марко?» — размышляла Наоми. Почему он начал пиратствовать задолго до возможности нанести главный удар, открывающий дорогу к масштабным перехватам? Одни только усилия по подчистке данных с «Медины» выглядели ненужным риском. Может, дело в системе, в которую направлялся «Балхи»?..
Она перешла на собственный терминал, подключилась к компьютеру «Роси» и ввела серию простых параметров сверки. Это было несложно. Большая часть сведений, с которыми работала Моника, находилась в открытом доступе. А оптические телескопы всей системы высматривали Свободный Флот с первой минуты атаки Марко на марсианский конвой. Список систем, куда направлялись пропавшие корабли, оказался недлинным, но и закономерности в нем не просматривалось. Наоми пыталась вспомнить, не упоминал ли кто об этих системах на «Пелле». Тасним, Иерусалим, Новый Кашмир. Конечно, с названиями тоже была путаница: Новый Кашмир называли еще Сандалфоном, Высоким Техасом и ЛМ-422. Наоми нашла варианты названий для других систем. Теперь, когда Джим знал худшее о ее прошлом, она спешила помочь людям Авасаралы, и если ее пребывание на «Пелле» даст хоть какой–то ключ…
Она нахмурилась. Снова прогнала соответствующие параметры с разными интервалами допуска. За спиной зевнул Джим. Сел, зашуршав простынями. «Роси» отозвался списком вариантов, Наоми стала их прокручивать. «Лентяй из Анкары» более или менее подходил под описание «Рабиа Балхи», но следовая подпись различалась. Дешевле купить новый корабль, чем менять всю ходовую часть на готовом. За дверью что–то сказал Алекс, Амос ответил. И прозвучал — к ее удивлению — голос Бобби. Джим тронул Наоми за плечо.
— Эй, ты в порядке?
— Угу, — промычала Наоми. — Все отлично.
— Давно встала?
Взглянув часы, она застонала.
— Три с половиной часа!
— Позавтракаешь?
— Господи, да!
Спина, когда она поднялась, не слишком возмутилась. Ум был живым, сосредоточенным и впервые за несколько недель принадлежал ей целиком. Пожалуй, впервые с тех пор, как пришло наполненное ядом сообщение от Марко. Наоми не вела войны с собой, и это было хорошо. Однако…
Волосы у Джима торчали во все стороны, и ему это шло. Он взял Наоми за руку.
— Что–то не так?
— Не знаю.
— А кофе исправит положение?
— Не повредит, — согласилась она.
В общей комнате Амос обсуждал с Бобби способы перемещения без горючего — каждый немного выставлялся перед собеседником, оба это замечали и веселились вовсю. Алекс улыбнулся вошедшим и, когда Джим с Наоми уселись за стойку, сделал им по полчашки густого эспрессо, долив доверху густыми коричневатыми сливками. Наоми отхлебнула, наслаждаясь теплом и богатым сложным вкусом, прячущимся за горечью.
— Уже лучше выглядишь, — заметил Алекс.
— И чувствую себя тоже. Спасибо. Бобби, те пропавшие корабли, что ты искала, — они все принадлежали Марсианской Республике? Военному флоту?
— Корабли, оборудование, оружие — всё, — подтвердила Бобби. — Теперь мы вроде бы знаем, что с ними случилось.
— А колонистских кораблей не пропадало?
Десантница насупилась.
— Я не проверяла.
— К чему это ты ведешь? — спросил Джим.
Наоми покружила эспрессо в чашечке цвета старой кости, полюбовалась, как исчезает в низкой силе тяжести воронка.
— Пропавшие корабли делятся на две группы. Военные корабли Марса, которые теперь у Марко, и колонистские, исчезнувшие по пути к новым солнцам. Шестьдесят–семьдесят процентов Свободного Флота соответствуют старым спискам военных. Сходства с пропавшими колонистскими я не нашла. Я не могу найти закономерности ни в пунктах назначения, ни в грузе. И не вижу, что выигрывал бы Марко, перехватывая их.
В горле у Амоса зародилось низкое рычание.
— Да, — Наоми ответила на этот звук как на слова. — Что-то в кольцах–вратах глотает корабли.