Игры Немезиды
Шрифт:
— Ой, только не это! — перебила Наоми.
— Не веришь? — Голос Марко стал резким. — Ты сама из тех, кто нас убивает. Ты и твой новый капитан. С той минуты, когда открылись врата, мы, оставшиеся, мертвы.
— Ты–то вроде еще дышишь, — огрызнулась Наоми, но злость даже ей самой показалась жалкой.
И Марко это расслышал.
— Ты выросла не в колодце. Ты знаешь, как мало заботятся о нас внутряки. «Чезед». Станция Андерсон. Пожар на руднике «Циль». Жизни астеров для внутряков — дерьмо. Так всегда было, и ты это знаешь.
— Не для всех.
— Некоторые притворяются, что нет, а? — В его голосе прорезался астерский акцент. И заскрежетала злоба. — Но они–то всегда могут нырнуть в колодец. Тысячи новых миров и миллиарды внутряков, которым ничего не стоит туда перебраться. Без подготовки, без реабилитации, без лекарств. А знаешь, сколько астеров способны выносить полную g? При всем медобеспечении, с экзоскелетами, в специальных жилищах? Две трети! Две трети наших способны быть калеками в дивных новых мирах — если внутряки скинутся и выделят на это денежки. Думаешь, дождемся? Раньше такого не случалось. За прошлый год три фармацевтические фабрики сняли с производства дешевый коктейль для повышения плотности костей. Не выложили патент в открытый доступ, не стали извиняться перед кораблями, которым дорогой вариант не по карману. Просто сняли с производства. Мощности понадобились для колонистских кораблей и новых снадобий, которые требуются за кольцами. Мы — пережитки, Наоми. Ты и я, Карал и Син, тиа Марголис. Филип. Внутряки уходят и забывают о нас. Потому что могут себе это позволить. Знаешь, какими мы останемся в их истории? Абзацем о том, как плохо кончаются попытки цепляться за прошлое, с выводом, что нам лучше было вымереть. Давай, объясни, как я ошибаюсь!
Она уже слышала эти речи много лет назад, но за прошедшие годы он отточил риторику. Новые вариации тех аргументов, что он приводил тогда на Церере. Вот–вот закончит, как тогда: «„Гамарра" получил по заслугам. Война есть война, и каждый, кто помогает удушить врага, — воюет, даже если об этом не знает». Внутри у нее все будто растаяло. Ощущение, которое Наоми помнила по темным временам. Что–то сдвинулось у нее в затылке. Просыпалась долго спавшая змея выученной беспомощности. Она представила, что змеи не существует, в надежде, что это поможет ее изгнать.
— При чем тут я? — спросила Наоми слабее, чем хотелось бы.
Марко улыбнулся. И снова заговорил как цивилизованный вождь. Грубый астерский бандит скрылся под маской.
— Ты — из наших. Да, ты на время отходила от нас, но все равно ты наша. Ты — мать моего сына. Я не хочу тебе зла.
Ей полагалось спросить, о чем это он. Перед ней проложили светящуюся дорожку. «Какого зла?» — могла спросить она, и тогда бы он объяснил. Наблюдая, как округляются у нее глаза. Как растет в них страх.
Пусть подавится!
— Тебе не я нужна, — сказала она. — Нужен был «Росинант», да только не вышло. Корабль? Или Холден? Мне можешь сказать. Ты хотел пофордыбачить перед моим новым любовником? Грустно, если так.
Она дышала все чаще — адреналин подстегивал сердце. Лицо Марко застыло, по ответить он не успел, потому что загудел коммутатор, и незнакомый женский голос гулко разнесся по палубе:
«Хает контакт».
— Кве?
«Мелочь. Шлюпка с Марса. Докладывают с „Андрес Гофер“».
— Разведчик? — рявкнул Марко.
Пауза затянулась на несколько секунд.
«Нет, похоже, просто каких–то гуляк занесло. Хотя кто видел одного, видел весь ударный кулак, нет?»
— Сколько до спускового контакта?
«Двадцать семь минут».
Этот ответ последовал без задержки. Женщина ждала вопроса. Марко хмуро смотрел на панель связи.
— Подождать бы еще немного. Получилось бы симпатичнее. Но ладно. Снимите шлюпку.
«Тода?»
Марко оглянулся на Наоми, их темные глаза встретились. Его губы тронула улыбка. Артист хренов!
— Нет. Но эст тода. Бейте и но кораблю марсианского премьер–министра. И пусть группа охотников готовится: когда эта тряпка пустится наутек, надо будет подстрелить на бегу.
«Сабез, — ответила женщина. — К исполнению».
Марко ждал, с вызовом разведя ладони.
— Вот так вот, — заговорил он. — Они нас запомнят. Отстегаем их теми самыми цепями, которые они для нас ковали. Мы не канем во мрак. Теперь нас будут уважать.
— И что с того? Закроют кольца? — спросила Наоми. — Снова запустят производство дешевых коктейлей? Какая польза «нашим» от убийства марсианского министра? Кому это поможет?
Марко не засмеялся, но смягчился. Кажется, она сказала глупость и тем его порадовала. Вопреки всему, Наоми уколол стыд.
— Извини, Наоми. Разговор придется отложить. Но я рад, что ты с нами. Знаю, между нами много обид, и на мир мы смотрим по–разному. Но ты всегда останешься матерью моего сына, и я всегда буду любить тебя за это.
Он поднял кулак, обращаясь к охране.
— Позаботьтесь о ней и приготовьтесь к серьезной перегрузке. Мы идем в бой.
— Сэр, — отсалютовал охранник и взял Наоми за локоть.
Первым ее порывом было упереться, вырваться, но что проку? Она, до боли сжав зубы, толкнулась туда, куда ее тянули.
— Еще одно, — спохватился Марко, и она обернулась, решив, что он обращается к ней. Нет, не к ней. — Обеспечьте, чтобы там, куда вы ее запрете, была возможность смотреть новости. Сегодня мир изменится. Мы не позволим ей упустить такое зрелище, а?
Глава 22
Амос
«…Сообщают о падении массивного астероида в Северной Африке. Оксфордская станция в Рабате, в пятистах километрах от эпицентра, оценивает силу удара в восемь и семьдесят пять сотых по шкале Рихтера».
Амос еще раз попытался откинуться на спинку стула. Неудобная, тесная мебель. Паршивый легкий пластик, отштампованный машиной, которая на нем сидеть не собиралась. Сперва сделали стул легким и неудобным на случай, если им вздумают драться. А потом еще и привинтили его к полу. В результате Амос незаметно для себя каждые пять минут упирался ногами в шершавый бетонный пол и толкался назад. Спинка немного подавалась под давлением, но удобнее не становилась, а как только он уступал, возвращался к прежней форме.