Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
– Найдите мне этих уродов!!!!
+++
Лорд-целитель стоял у окна и нервно курил, часто стряхивая пепел на подоконник. Иеремия подошёл и встал рядом. Некоторое время они просто молчали, разглядывая пустынный пейзаж – унылый плац космопорта, далёкие горы и ослепительно сверкающие шпили городских башен. На востоке поднимался густой дым, до сих пор курящийся над руинами соседнего города Лукса. Элорк сравняли с землёй ещё неделю назад и радиоактивный пепел уже успел осесть там, где совсем недавно жили люди. «Не люди, – тут же поправил себя Иеремия. – Подлые
С досадой скрипнул зубами – найти снайпера ещё не удалось, но он обязательно сделает это, и тогда уж мерзавец познает такие страх и муку, перед которыми поблекнут все зверства, творившиеся до сих пор человечеством. Иеремия Готфорд, сын младшей ветви Дома Фетт найдёт способы сделать последние часы жизни гадёныша медленными и наполненными до отказа криками и мольбами. Быстрая смерть покажется наградой, недостижимой и желанной, а пока…
– Что с ним? – Наконец нарушив молчание, спросил командующий и целитель, передёрнув плечами, ответил:
– Жить будет. Вы знали, что у герцога Фаула почти отсутствует чувство боли?
– Догадывался.
– Если бы ему оторвало ногу или руку, то он заметил бы это только после того, как попытался шагнуть или что-то сделать. У него не может быть болевого шока. По сути, он идеальный солдат, который будет продолжать убивать врагов, не взирая на отсутствие конечностей, или, скажем, половины внутренних органов.
– У моего владыки нет слабостей.
– Верно. Самое страшное для него – потерять слишком много крови. Но даже тогда, я не уверен, что он не впадёт в летаргический сон, дожидаясь помощи. Знаете, пока я штопал его, то понял одну вещь. Люди такими не рождаются.
Иеремия промолчал. Ему было необыкновенно горько, и он не мог понять – почему. А целитель продолжал говорить:
– Более того, у меня сложилось впечатление, что набор его генов специально подобран, как если бы некто задался целью вывести породу неубиваемых солдат.
– Остановитесь, – тихо произнёс Готфорд, но врача уже трудно было удержать:
– А вдруг он не один такой?! Вдруг все чёрные рыцари...
– Замолчите!!! – Иеремия, собрав в кулак ворот белоснежного халата, швырнул целителя на стену и тот задохнулся от боли. – Вы не понимаете, что говорите о Джейнно Фауле, Защитнике Империи?!
– Я знаю только одно. Вы, Фетты, с вашей прославленной быстротой и улучшенными рефлексами – просто котята по сравнению с ним!
Иеремия выпустил врача и тот смог вздохнуть. Некоторое время мужчины смотрели куда угодно, только не на собеседника. Потом целитель сказал:
– Вы сейчас чувствуете то же самое, что и я?
– Смотря, что вы имеете в виду.
– Я – целитель. Я видел много людей с разнообразными болезнями и увечьями. Но с таким я сталкиваюсь впервые. Кто-то постарался искалечить этого несчастного изнутри. И Джейнно Фаул даже не понимает... он никогда, наверное, этого не поймёт.
– Поэтому я рядом с ним.
– Тогда вам следует проведать его. Сейчас уже можно. Полагаю, со скоростью его регенерации, позвоночник и лёгкие восстановятся за пару месяцев и он снова сможет продолжить свою работу.
Иеремия молча склонил голову в знак благодарности и вошёл в палату, пропахшую въедливым запахом лекарств и спирта.
Джейнно лежал на больничной койке, уткнувшись лицом в белоснежную подушку. Ему ещё не скоро представится возможность спать на спине. Лорд Готфорд придвинул стул к постели и стал смотреть на то, как спокойно спит его повелитель.
+++
Луциан де Виже Лебрун со скорбным выражением на красивом, аристократическом лице, вопросил сидящую напротив в удобном кожаном кресле Королеву Ночи, Кэтрин Старр:
– Кэт, скажи, что ты в нём нашла?
– Он забавный и милый. – Женщина тонко улыбнулась, наслаждаясь бурей эмоций, что пытался задавить в себе при её словах собеседник. Брови Луциана взлетели вверх, он беспомощно всплеснул руками, не в силах выразить иначе всю глубину своего отчаяния:
– Опомнись! Вы с ним совершенно разные не только по политическому и социальному положению в обществе, но и даже живёте в чуждых друг другу мирах! О какой симпатии, или, упаси Ночь, любви здесь идёт речь?
– Что тебя задевает особенно сильно? – Кэтрин, протянув руку, извлекла из огромного букета ярких полевых цветов ромашку и коснулась губами белоснежных острых лепестков. В комнате витали дивные ароматы шафрана, зверобоя, мяты и мелиссы – запахи солнечного лета, которые бывшая королева вампиров почти успела забыть. Но сейчас в этой комнате царила удивительная гармония, передающая атмосферу иного мира, где были собраны эти простые, незатейливые цветы – осторожно, стебелёк к стебельку, любящими пальцами, всё ещё слабыми и неверными после тяжёлого ранения…
– Вот это! – Луциан обвиняюще указал на несчастный букет. – Что это за веник?! Этот кретин настолько низко ценит тебя, что полагает, будто такой роскошной женщине подойдут крестьянские цветы?
Кэтрин, нахмурившись, резко встала и герцог замолчал, удивлённый подобной вспышкой раздражения. Он не хотел её обидеть, даже напротив – Кэт понимала, что Луциан заботится о ней и желает ей всего наилучшего… на свой лад, конечно. Однако последнее замечание явно было лишним, о чём она и не преминула сообщить:
– Никто и никогда не дарил мне лучшего букета, Луц. Пойми, наконец… Он собран не флористами в дорогих цветочных салонах, его не украшают блестящие безделушки и цветная фольга, и я могу быть уверена, что Джейнно не купил его где-то в лавке мимоходом. Эти крестьянские, как ты выразился, цветы он сорвал сам, думая обо мне, и вот это на самом деле – бесценно.
Герцог де Виже Лебрун раздражённо хмыкнул, но Кэтрин будто не заметила этого жеста пренебрежения.
– Конечно, век такого букета короток, но не это главное. Дорого внимание и та любовь, что он вложил в каждый сорванный колокольчик и вересклет. Может, мы и живёт слишком далеко друг от друга, настоящим чувствам расстояние не помеха.