Игры разума
Шрифт:
Открывается дверь, и заходят трое мужчин в серых свитерах. У всех в руках маленькая черная штучка, похожая на мобильные телефоны. Не знаю, что это, но все имеет свой скрытый смысл, и мое сердце колотится, внимание сужается, становится острее. Дело плохо. Я должна выбраться из этой комнаты. Я поднимаюсь и ставлю стол между нами, сжимая стул Клариссы. Тяжело. Слишком тяжело для меня, я бы хотела больше света, так бы я смогла схватить чью-то ногу.
Зачем мне чья-то нога?
– София, эти джентльмены собираются помочь тебе в одном деле. У них имеется оглушающее оружие.
– Без каких либо ранений?
– я смотрю на нее в ужасе. Мы еще не занимались так долго. Я думала, что урок окончен.
– Нет. Твоя задача бороться с ними, выбраться из комнаты, не смотря на все ранения.
– Она приятно улыбается.
– Считай это упражнение по борьбе с болью.
Я должна была стукнуть ее этим стулом, перед тем как она все спланировала.
Не плачь, не плачь, Энни может услышать. Она не должна увидеть меня свернувшейся в клубок на диване, когда каждая частичка моего тела болит. Она не видит, как сильно я кусаю свое запястье. Я выбралась из комнаты. Ох, как же все болит.
– Итак, что нового?
– спрашивает она. Она нервничает. Наверно стоит. Она не пыталась прикоснуться ко мне сегодня.
– Да ничего.
– Тебя долго не было.
– Занята была. Школа.
– Ох, - длинная пауза, и я надеюсь, что она прекратит говорить на эту тему.
– Мне стало лучше. Это же хорошо, не так ли?
– В смысле лучше?
– В видениях. Кларисса подумала, что мне стоит сосредоточиться на тебе, и это поможет. Немного. Но затем я не видела того, что случится. Я увидела… не знаю, как объяснить. Какие-то кусочки, они означают намного больше. Картинки меняются постоянно. Увеличиваются, не так как это обычно происходит, я должна разобраться и понять, что значат все эти картинки. Эти видения больше похожи на пазлы. В последнем видении был парень со светлыми волосами и парень с темными волосами, как будто стояли напротив друг друга в большом зеркале. Видела тебя и Клариссу, красные тона, и комната наполнена столами и стульями, но все выглядело официально… я не знаю. Я испугалась, и до сих пор не понимаю, в чем дело. Но некоторые из них хорошие. Я начала их представлять. Иногда они счастливы.
– На ее лице появляется загадочная улыбка.
Я присаживаюсь (больно, все тело болит) и беру ее за руку. Она в недоумении; в последнее время я вообще не прикасалась к ней. Больше мне не нравятся мои руки. Я привыкла думать, что они красивы. Сейчас они как будто принадлежат другому человеку. Кому-то, кто убивает людей.
– Послушай меня. Не говори им. Не говори, что видишь. Не говори Клариссе. Даже не думай о своих видениях.
– Почему? Фиа, ты пугаешь меня. Почему ты не скажешь, что происходит?
– Пообещай мне, что ничего не скажешь им!
– Да не скажу! Обещаю! Что происходит?
Я отпускаю ее руку.
– Ничего. И перестань читать меня. Тебе это не понравится.
– Я выхожу из ее комнаты.
Вниз по коридору.
Вниз по лестнице.
Плевать, куда я иду.
В прихожей я сталкиваюсь с парнем. Он одет в пальто, и он высокий, черно-белый, он смотрит на картину на стене, у него теплые карие глаза. Я одновременно хочу и поцеловать его, и держаться от него подальше. Он кажется мне опасным; мое сердце бьется все быстрее, как будто меня что-то оглушает.
Все здесь опасное для меня, я чувствую это постоянно.
– Эй, - говорит он, ухмыляясь, его глаза следят за мной без стеснения.
– Привет.
– Больше нет никого здесь. Никаких подростков. Только мужчины. С оружием. (Больно, больно, все мое тело болит).
– Джеймс. Кейн. Джеймс Кейн.
– Он протягивает мне руку.
Я держу свои руки убийцы при себе.
– Кейн - это же фонд Кейна?
– Точно подметила!
– Я должна убить тебя прямо сейчас, - говорю я, но я слишком устала, чтобы сделать это.
– Ты третья, кто говорит мне это за сегодня!
– Он подмигивает, и берет меня за руку.
– Почему бы тебе не взять меня с собой в поход по секретной школе?
– Почему бы тебе не приобрести карту школы?
Он смеется.
– Ты мне нравишься. Как ты говорила тебя зовут?
– София.
– София. Ох, София, я сделал кое-что плохое.
Неправильно идти с ним, он тянет меня вниз по коридору мимо пустых классов. Я все равно иду с ним.
– Я уверена, я поступила еще хуже. – Я стучу пальцами.
– Мне бы хотелось, чтобы так и было. Но я должен пойти первым. Так надо.
– Он с осторожностью смотрит по сторонам, зжатем наклоняется и шепчет мне на ухо (неправильно, все неправильно, но это не останавливает мою дрожь по телу; он великолепен, я никогда не была так близко с таким как он) – брошен в школу интернат для особенных девочек-подростков.
Я отталкиваю его.
– И это все? Как трогательно!
– Это не так! Это очень плохо. Посмотри, со мной виски. Украденный виски».
Я зеваю, похлопывая рукой по рту.
– Украл у декана колледжа.
Я проверяю часы, я не часто ношу их.
– После того как он исключил меня.
Я смотрю ему в глаза.
– Я достала из пакета бомбу, которая убила двух человек.
Его лицо застывает. Я не должна была говорить об этом. Не надо было. Да плевать. Я смотрю на него.
Его лицо тает в улыбке.
– Хорошо, моя девочка, ты победила. Думаю, нужно за это выпить.
– Он пытается открыть ближайшую дверь, но она закрыта. Он делает шаг назад, и ногой открывает дверь.
– Утром будет плохо. Дамы вперед.
– Он показывает рукой на открытую дверь.
Ему все равно, что я убила двух людей.
Да что с ним такое?
Я прохожу в комнату. (Интересно, есть ли здесь заряженное оружие, и когда они собираются направить его на меня. Еще я присмотрела карандаши, которые я закину в ухо Мисс Робертсон перед тем, как она подумает об этом)
Джеймс расхаживает мимо меня и садится на пол у стены. Он гладит пол.
Я сажусь. Он протягивает мне бутылку, и я знаю, очень хорошо знаю, что не должна принимать алкоголь.
Я делаю глоток.